Поцелуй торпеды
Шрифт:
– Я прошу прощения, пацаны! Просто у меня ж специализация другая…
В поисках поддержки Самсонов посмотрел на Краба, чья специализация как раз и заключалась в силовых действиях. Однако Краб глянул на Самсонова безразлично, после чего повернул голову к Кащееву – как натасканный бультерьер к хозяину в ожидании команды «Фас!».
– Это больше не повторится, Григорий Васильевич! – по-настоящему испугался Самсонов. – Обещаю! Случайно упорол косяка, простите!
– А с футляром с названием яхты? Тоже случайно? – спросил Кащеев. – Два косяка за один раз! Ты же нас так
Самсонов вспотел от страха. Тост за успех операции незаметно перерос в самую настоящую уголовную правилку. Причем предъявы были – серьезнее некуда. Краб уже с сожалением опустил рюмку на стол и начал потирать свои огромные руки, которым и был обязан своей кличкой.
Бобров рюмку не опустил, но его лицо было непроницаемым. Если он и имел насчет происходящего какое-то особое мнение, то явно предпочитал оставить его при себе. Бобров уважал понятия. А понятия гласили, что пахан может быть только один. Паханом у них был Кащеев. Значит, как он решит, так и будет…
– В общем, – веско сказал Кащеев, – если рассудить по понятиям, Самсон, то за сегодняшнее, за то, что ты два раза чуть не подставил всех нас, наказание тебе может быть только одно…
Краб мазнул прощальным взглядом по рюмке и тут же начал подниматься. Его вид выражал спокойную покорность судьбе. Рабочий день у палача, конечно, ненормированный и ночные смены задолбали, но что делать, если приговоры, как правило, исполняются под утро…
– Я правда не хотел!.. – испуганно посмотрел на Краба Самсон и невольно дал «петуха» – дыхание вдруг перехватило.
– Это хорошо, что ты признаешь свои ошибки, Самсонов! – одобрительным тоном школьного учителя вдруг проговорил Кащеев. – Потому что нас ждут большие дела, и ошибаться нам больше нельзя!
Уже вставший Краб растерянно переступил с ноги на ногу. Самсонов с надеждой посмотрел на Кащеева. Впалые щеки Григория Васильевича вроде как разгладились, желваки перестали ходить по ним, а кустистые брови на переносице слегка разошлись в стороны. Самсонов громко сглотнул слюну.
Кащеев покачал головой:
– По понятиям, конечно, тебя следовало бы наказать… Но у нас же вроде как официальный бизнес, а значит, мы не банда, а команда! Правильно?..
– Прав-вильно! – часто-часто закивал Самсонов. – Прав-вильно, Григорий В-васильевич!
– Не делай больше так, хорошо? – попросил Кащеев. – Потому что мы все одна команда! И цель у нас одна! И достичь мы ее сможем, только полагаясь друг на друга!
– Спасибо, Григорий Васильевич! Спасибо, пацаны! – прижал руки к груди заново родившийся Самсонов.
Все наконец выпили. Закурив, Кащеев прищурился и сообщил:
– Завтра едем в Алушту. Надо перед турнирами с «КГБ» еще раз все проверить! Теперь это самое главное!
Все согласно закивали. Бобров, выполнявший в «Федерации» функции исполнительного директора, деловито спросил, покосившись на Самсонова:
– Так, а номера где, в «Крымской Ривьере», Григорий Васильевич, бронировать или?..
Кащеев одобрительно кивнул – Бобров все схватывал на лету и ничего не упускал. Селиться в гостинице было проблематично из-за Самсонова. Он ведь как бы
39
Из-за кустов донеслись душераздирающие крики. Замдиректора ФСБ, услышав в трубке эти вопли, быстро спросил:
– Это что, полковник?!
– Фазаны, товарищ генерал…
– Фазаны?.. – облегченно вздохнул замдиректора. – Фазаны – это хорошо… Так что ты предлагаешь?
– А что тут предложишь? Моня все рассчитал точно. Украинским властям вы же не заявите о моем похищении, верно? А с другой стороны, он обещает сам выполнить всю работу. Что называется, под ключ. Почему бы мне ради этого и не побыть у него в плену?
– Так-то оно так, но брать в заложники наших сотрудников – это же… Он что, совсем сумасшедший?
– Да нет, товарищ генерал, в меру.
– Хорошенькое дельце! Как это, в меру?
– Ну в смысле, что работать с ним можно. Если осторожно…
Замдиректора шумно вздохнул. Потом сказал:
– А если завтра ему что-то стрельнет в голову и он тебя прикажет убить?
– Пока Моня не получит свое дело, он меня и пальцем не тронет. Не такой он дурак. В этом я уверен…
– Уверен он! А потом?
– До «потом» еще надо дожить, товарищ генерал. Но, думаю, как-нибудь выкручусь. Главное, чтобы Моня нашел Кащеева.
– Хорошо, Логинов. Ты в плену, тебе и решать. Вернешься, получишь выговор!
– За что?..
– За то, что дал себя какому-то недостреленному бандюку в заложники взять! Все! Если что, сразу звони, будем пытаться тебя выдернуть!
– Есть, товарищ генерал… – вздохнул Логинов.
Разговор оставил крайне неприятный осадок. Однако он быстро улетучился, стоило Виктору оглядеться вокруг. Видимо, примерно так и должен был выглядеть рай, куда стремились приверженцы самых разных религий. Терраса белоснежного четырехэтажного дома была окружена плотной стеной зелени. Вода в бассейне играла изумрудными бликами. Под пальмами и крымскими соснами, дарившими густую тень, лениво бродили в вольерах откормленные фазаны…
Длинь-длинь-длинь! – вдруг раздалось совсем рядом.
Звонил лежавший на столе белый телефон. Логинов оглянулся и, поскольку поблизости никого не оказалось, взял трубку.
– Алло, Витек! Встречай парикмахершу! Сейчас подгребет!
– А зачем мне парикмахерша?
– Как зачем? Побреет, заодно маникюр-педикюр сделает, ну и минет, если захочешь.
– Да не надо мне никакого минета…
– Ну тогда просто побреет!
– Зачем?
– Ну ты, Витя, совсем тяжелый! – разочарованно вздохнул Моня. – Ты же мой соратник или где? А если ты, блин, соратник, то и должен выглядеть по уму, чтоб ни у кого никаких сомнений не возникало! Так что не выделывайся, а то еще на встречу из-за тебя опоздаем!