Поцелуй Валькирии-2. Две разные войны

Астромерия

– А ты вернешься, ты вернешься вновь, я знаю… - едва слышно напевала гостья Кэт, голос ее, кстати, был довольно неплохим. Да и внешность хоть и слегка удивляла, но потом, когда к ней привыкнешь, она уже не бросалась в глаза. Волосы девушки были завиты и уложены в немыслимую прическу, и торчали под разными углами. Их длину на тот момент еще никто не мог бы определить – ее с распущенными волосами видела только Кэт. Хотя форма «художественного» беспорядка на голове каждый день менялась. Я подумал было потихоньку уйти – ее волнение в моем присутствии заметили уже все. Еще на второй день, когда сначала Анжелика разбила вазу – ставила туда искусственные цветы – они с Кэт взялись украсить холл. А потом помогала Гарри варить домашнее

задание по Зельям. И утопила в его котле то ли юбку, то ли что-то в этом роде – вешала сушить. Магию девушки принципиально не использовали. К концу следующего дня все согласились с тем, что это не просто проявление страха, а скорее нечто иное. Как бы то ни было, я старался как можно меньше попадаться ей на глаза. А что мне оставалось делать? Она никому не говорила о своих впечатлениях от жителей дома, поэтому правы мы или нет, никто не мог судить. Но уйти я не успел – Анжелика резко обернулась.

– Доброе утро, мистер Реддл! – улыбнулась девушка. – А я собираюсь тосты готови… Ой, я не спросила – можно же тостером воспользоваться?

– Да, конечно. Любым из них, - я улыбнулся, мысленно моля девочку не уронить нож и не покалечиться. Анжелика оглядела кухню, улыбнулась, посмотрев на все тостеры, отложила нож и принялась за тосты. – Иногда я думаю, что любовь к магловской технике – хороша только в меру, - заметил я. На кухне было два холодильника, три тостера и три микроволновых печи. Иногда конечно это было полезно, но в основном чересчур. Розалина при жизни – тогда правда были только холодильники и тостеры – говорила, что мне нужно как-то ограничивать себя одним предметом каждого вида техники. После ее смерти покупки прекратились, но года четыре назад все началось сначала. Теперь меня по мере сил сдерживал Римус. Иногда я понимал, что это глупо, но большую часть времени нет, я не отдавал себе в этом отчета.

– Ну почему? – отозвалась девушка. – Папа тоже любит магловскую технику, постоянно интересуется новинками. Недавно купил компьютер, на Пасхальные каникулы посмотрю, что там он приобрел, - Анжелика улыбнулась, запуская вторую партию тостов.

– А он тоже волшебник? – я присел на стул, глядя на девушку. Я знал со слов Кэт, что Анжелика живет с отцом и мачехой, но о ее родителях сведений было мало. Пара фактов из жизни и все. Кэт не рассказывала, а с самой Анжеликой я как-то до сих пор не разговаривал.

– Нет, папа сквиб. Я почти чистокровная, ну, кроме папы, - ответила гостья. – Мама чистокровная и она колдует, папа из рода Блаттон, там все волшебники уже пятнадцать поколений. Но папа вот сквиб. Такое случается…

– Да, такое бывает. Но сквиб, может быть, не так уж страшно? – я внимательно оглядел девушку. Щеки покраснели, взгляд искоса был полуиспуганным, взолнованным. Нет, определенно, мы были правы.

– Это совсем не страшно! – неожиданно живо отозвалась девушка. – У меня и братик, скорее всего, сквиб, но зато они добрые и веселые. Я их обоих очень люблю!

– Это хорошо, когда ты любишь своих близких. Значит, ты получаешься единственная Блаттон – волшебница сейчас?

– Да, папа у дедушки и бабушки был единственный сын, в этой ветви я единственная. А мама вышла замуж за магла и уехала с ним в Австралию. Все тогда очень удивились такому ее поступку.

– А моя мама тоже была сквибом, - я вспомнил маму и то, как она радовалась моему письму из Хогвартса.

– Правда? Бабушка Кэт была сквиб? Она не рассказывала, - Анжелика с интересом слушала про мою семью, про маленькую Кэтрин. – Кэт хорошая, добрая, с ней интересно. Я рада, что мы подружились. Меня запугивали новенькой, а оказалось, что она замечательная девушка! – улыбнулась подруга дочери. И вправду – им вместе было весело и легко. Девушки делали домашнюю работу, гуляли, играли в квиддич во дворе, посетили Косую Аллею. Гермиона даже немного поначалу ревновала подругу, но потом общаться Анж начала и с ней. И ревновал уже Гарри –

три девушки вместе проводили много времени, но у них были свои секреты. И не всегда они звали его к себе.

С Анжеликой было легко общаться, девушка, несмотря на пугающий вид, была сама доброта и отзывчивость. При том еще и умная.

Завтрак был приготовлен, хотя не без урона – девушка обожглась. Но поскольку в доме все еще спали, мы остались на кухне. Налив себе и гостье чай, я присел за стол. Анжелика взяла тост.

– Знаете, до знакомства с Кэтрин я ненавидела маму. Мне было одиннадцать, когда родители развелись, я очень тяжело переживала их развод. Но у нас и до этого не было счастливой семьи. Родители постоянно ругались, мама не любила папу, придиралась. И даже насмехалась над тем, что он не колдует. А потом ушла, вроде к новому другу, но я думаю, наверное, это папа решил развестись. Он ее любил, но мне кажется, никто бы не выдержал. Придирки по малейшему поводу, потом она еще просила что-то сделать, что без магии было трудно. У папы плохо получалось, она решала с помощью заклинания и издевалась над ним… Это выглядело ужасно!

– А зачем же она вышла за него замуж, если она так его не любит? – удивился я.

– Просто он из хорошей, перспективной семьи волшебников и их сосватали родные. А когда они развелись, я уже училась в школе магии, там и жила. Меня послали на два года раньше, чем принято – родители не хотели, чтобы я часто видела их скандалы. Росла я в школе… В семь лет пошла, в марте исполнилось восемь. А братику на момент развода было всего два года. Мама сначала его забрала, меня же тянули то к ней и ее новому мужу, то к папе. Нас отпускали домой раз в месяц, на пару дней. И через месяц я была то у папы в пригороде Чикаго, то у мамы в Майами. Знаете, это даже надоедало. А мама постоянно меня уговаривала совсем перестать общаться с отцом. А еще через два года она уехала с мужем в другую страну, а Джона бросила на папу. Сказала, что у них началась новая жизнь и прошлое им не нужно…

– Это ужасно, - пробормотал я. Я никогда не смог бы вот так взять и бросить дочку с Розалиной, что бы там ни было между нами. Даже если бы и было. Мое сокровище и мой ребенок… И бросить?! Немыслимо, а ведь я мужчина, я только лишь отец, а это мать…

– Почему? Мы с ней общаемся, я ее навещаю. Хотя папу я люблю больше, он обо мне с детства больше заботился и вообще. И Джон сейчас живет с ним и его женой, я как бы тоже… И знаете, я вот сейчас понимаю – а если бы она вдруг погибла, лучше бы не было. На примере Кэтрин и Гарри я понимаю, что лучше, когда твои близкие живы.

– Вот тут ты совершенно права! – ответил я. Мне начинала нравиться эта довольно серьезная девочка. Мы еще немного поговорили о том, как важно, чтобы твои любимые люди были рядом, о доброте – касательно, например, животных. Мне вспомнилось, как у нас появился Пушистик – Кэт шла домой из магазина, летом перед пятым курсом, увидела грязный худой комочек, почти слепой. Принесла его домой и взялась лечить. В сентябре я сажал дочку на поезд с довольно упитанным здоровым лоснящимся котенком. Кэтти его вылечила. Откормила и он остался у нас… Как ее кот. У Анжелики, как оказалось, тоже был кот дома – точнее, кошка ифарито, как Милли Северуса. Надо заметить, что мой «зять» привязался к кошке за то краткое время, что они пробыли у нас.

«Киска», «Милли», «Котенок» - примерно так ласково обращался к ней наш зельевар. И еще «Лапка». Почему – он так и не объяснил. Кэтрин кошка тоже понравилась, что было неудивительно – Кэт с детства обожала животных.

– А знаете, что особенно не нравится маме во мне? – внезапно спросила Анжелика. За время разговора она все сильнее краснела и смущалась, на обращении ко мне подрагивал голос. Но в целом девочка почти не выдавала своего волнения и своих эмоций. – Мне в детстве нагадали, что муж будет меня младше на два года. Как Гарри. А она хочет, чтобы он был старше…