Поцелуй Зимы
Шрифт:
Было бы изображение почетче… Я подошла к маленькому телевизору почти вплотную, изо всех сил напрягая глаза. Но ничего нельзя было толком разобрать.
– Знакомый взгляд. – Антон допил свой черный, как ночь, кофе и налил добавки. – Когда Хельга так на кого-то смотрела, человек околевал.
Я вернулась к столу. По-моему, заморозить – слишком милосердно по отношению к тем, кто это сделал.
– Вера, нельзя просто уничтожить всех вокруг, – терпеливо пояснил Антон. – Даже если ты в состоянии это
Я глянула на него через стол. Сколько там сказали – двенадцать человек? Как-то не очень похоже на баланс.
– Ешь. – Антон выключил телевизор. – Не тебе решать, кому жить, а кому нет.
Я взялась за вилку. Запеканка оказалась на удивление вкусной и напомнила ту, что готовила мама в моем детстве. Правда, мама всегда щедро поливала ее холодной сметаной.
– Сметана! – вдруг рявкнул Антон.
Я аж подскочила.
– А ну брысь оттуда! – Он метнулся в угол кухни, где стоял горшок с пальмой, и подхватил черного котенка за шкирку. Тот зашипел и начал вырываться, норовя ухватить Антона за палец. Туловище у него было черное, а лапки белые, как носочки.
– Подобрал на свою голову. А ты землю жрешь!
Кажется, котенок все-таки цапнул Антона за палец, потому что тот отпустил его. Котенок вспрыгнул на диван и приземлился рядом со мной. Потом как ни в чем не бывало поднялся, полизал переднюю лапку и вальяжно направился к моей тарелке, задрав хвост.
Я быстро сунула последний кусок запеканки в рот.
– Ишь, – хмыкнул Антон и сел обратно.
Сметана забралась на мою коленку и требовательно мяукнула. Потом начала карабкаться на стол.
– В стиралку засуну! – пригрозил он.
Я подхватила Сметану под живот и прижала к себе. Мася зашипела на нее. Та мгновенно вырвалась, оставив мне две длинные царапины, и сиганула на подоконник, а оттуда – в окно.
– Сметана! А ну куда пошла! Стой! – Антон устремился в прихожую.
Хлопнула дверь. Я подошла к окну, но из-за густой листвы прямо под окном ничего не было видно. Мася, недолго думая, вспрыгнула на стол, схватила небольшой кусок запеканки, так же быстро вернулась на пол и неторопливо удалилась.
Вот засранка.
Я постояла у окна. На кухне было так тихо, что казалось, я слышу собственное дыхание. Поднявшийся ветер из открытого окна не приносил ни голосов, ни мяуканья.
Вдруг в коридоре что-то зашуршало. Казалось, звук щекочет меня прямо под кожей – или это побежали мурашки? За шуршанием последовали ленивые шаркающие шаги. На пороге кухни показался растрепанный парень лет шестнадцати. Он был такой худой, что почти терялся в полинявшем синем свитере и широких джинсах. В одной руке он мял пустой пакет от чипсов, другой держался за стену и во все глаза таращился на меня.
– Ты кто? – ошарашенно спросил парень.
У
В коридоре щелкнул замок, и вошел Антон, на ходу поглаживая пушистый комок за пазухой.
– И больше не убегай, – приговаривал он вполголоса. – И землю не ешь. Во всем слушайся Масю. Ну все. Друзья?
Он выпустил Сметану. Та задрала пушистый хвост и важно отправилась вглубь квартиры. Антон заметил парня, и лицо его, и так малоэмоциональное, превратилось в восковую маску.
– Доброе утро.
Я выдохнула. С убийцами так мирно не здороваются.
Антон не спеша разулся, дошел по длинному коридору до кухни и, поравнявшись с парнем, вынул у него из рук пустую пачку.
– Не ешь эту дрянь на голодный желудок. Лучше нормально позавтракай. Вон запеканка готова.
– Это кто? – Парень ткнул в меня пальцем.
На запеканку ему, судя по всему, было глубоко наплевать.
– Это Вера. Она поживет пока с нами. Кофе хочешь?
Антон выбросил мятую пачку в мусорку и достал из шкафчика над мойкой чашку и пластмассовую коробочку. Такие вроде называют таблетницами.
– Вера, это Ваня. Мой брат.
На кухне повисла почти осязаемая тишина. Судя по взгляду, которым Ваня сверлил меня, перспектива пожить со мной под одной крышей воодушевления у него не вызывала.
– На ней мамино платье, – сообщил Ваня тоном обвинителя.
– А ты сам хотел его поносить? – Антон поставил чашку и таблетницу на стол. – Ешь.
Ваня не отреагировал, и Антон сделал странную вещь – взял меня за руку, уводя из кухни.
– Пойдем, – тихо позвал он. И добавил уже громко: – Мы с тобой потом это обсудим.
Я в полном замешательстве позволила увести себя в комнату, где ночевала. Антон подошел к высокому комоду с потертыми боками, выдвинул все ящики разом, и в носу засвербило от запаха старой ткани.
– Я тут ничего не трогал. Сама разберешься, – сказал он. – Мама…
В дверях возник Ваня.
– Нет, давай сейчас обсудим, – прогундосил он. – Почему на ней мамино платье?
– Ты уже позавтракал? – спокойно отозвался Антон, не поворачиваясь.
– Я спросил, почему на ней мамино платье.
Антон обернулся, и я уловила его еле слышный вздох.
– А тебе жалко?
Ваня вздернул подбородок.
– Может, и жалко! Давай теперь всем встречным платья раздавать!
– Ну можешь пораздавать. Если кто-то возьмет.
– А ты чего молчишь? – Ваня переключился на меня. – Нормально тебе в чужих шмотках?
Я застыла. Даже будь у меня голос, я понятия не имела, что на это ответить.
– Так, давай на выход. – Антон решительно шагнул к нему и, взяв за плечи, развернул лицом в коридор. – Запеканку съешь. Потом таблетки.