Почем фунт лиха
Шрифт:
Пронизывающая телефонная трель заставила нас кинуться в гостиную. Снова звонила Нелли.
— Ну что, — строго спросила она. — Едет Маруся или не едет?
— Едем обе, — сообщила я.
— С ума сошла! — испугалась Нелли. — Не забыла, что ты покойница?
— Мне слишком часто об этом напоминают, но к Алисе я все равно поеду.
— А как же конспирация?
— Дорогая, как ты думаешь, если высокая, стройная блондинка, назвавшись твоим именем, приносит Марусе двухлитровую бутылку орехового ликера, хотя все знают, что она пьет только
— Нет, конечно.
— А если эта блондинка приходит как раз в тот момент, когда Маруся на работе?
— Да, что-то здесь не так, — послушно подтвердила Нелли.
— А если эта блондинка передает ореховый ликер, который люблю я, Марусе и обязательно через соседку? Что ты скажешь на это?
— Когда это было?
— Вчера!
Нелли выдержала паузу. Видимо, она занималась какими-то сложными психоаналитическими размышлениями.
— Черт, кто-то нас раскусил, — очень мудро заключила она.
— Что бы я без тебя делала, — не удержалась я от сарказма. — Тут и коню ясно, что этот кто-то отравить собирался никак не Марусю, и уж, конечно, не Алиску. Бедняга пострадала случайно, но зато теперь я точно знаю, что к убийце она не имеет никакого отношения. Знаю так же хорошо, как и то, что сидеть мне в этой квартире нет никакого смысла.
— И что ты собираешься делать? — испугалась Нелли.
— Жить, — сообщила я с оптимизмом приговоренного. — Просто жить. Сейчас навещу Алиску, а потом отправлюсь в свою квартиру.
— Но это же глупо!
— А сидеть в Марусиной квартире и ждать, когда меня пришлепнут, — умней?
Нелли не нашлась, что ответить. И никто не нашелся бы. Кому-то нужна моя смерть. Ну что тут скажешь?! О том, что я жива, знали только Маруся, Нелли и Клавдия. Ну, естественно, и я. Я не в счет. Маруся тоже. Нелли тем более. Остается Клавдия.
— Неужели Клавка проболталась Нине Аркадьевне? — словно прочитав мои мысли, спросила Нелли. — Поверить в это не могу.
— Я тоже, но другого объяснения не нахожу. Нелли почему-то воспряла духом.
— Я всегда говорила, что Алиска неспособна на сильный поступок, — тоном победителя заявила она. — Теперь сама видишь, что это Нина Аркадьевна. Кроме нее, никого твоя смерть не колышет. Уж теперь-то ты видишь сама.
Признаться, я пока не видела ничего, кроме того, что Алиска лежит в реанимации. Вернее, это мне еще только предстояло увидеть.
Глава 14
Маруся знала, как обращаться с медработниками. Мы ворвались в больницу с тремя сумками, доверху набитыми продуктами, но когда добрались до третьего этажа, — реанимация располагалась там — продуктов с трудом можно было наскрести на одну сумку.
Зато мы со всеми подробностями узнали точный диагноз Алисы, узнали о ее самочувствии на данный момент, а главное, о самочувствии ее спутника. Точнее, об отсутствии у него всякого самочувствия, потому что о Владимире Сибирцеве теперь можно было говорить
Я потопталась возле каталки, вспоминая, сколько ужаса натерпелась от этого голого Сибирцева. Ну, не этого, конечно, а того, живого и уверенного в себе. Думал ли он, тряся у моей спины пистолетом, что стоит значительно ближе к смерти, чем я?
Нет, не думал. А уж о том, что умрет, если можно так сказать, спасая меня, даже и не подозревал. И слава богу, потому что узнай он, что должен умереть моей смертью, не задумываясь пристрелил бы меня там, в подъезде.
Не испытав никакого удовлетворения, я покинула покойного и отправилась взглянуть в прозрачные (лаза Алисы. Кто она, враг или друг, хотела я прочесть в этих глазах. Лишь сейчас я поняла, как дорога мне эта бронзовая статуэтка с куриными мозгами.
"Ну почему, почему я переоценила ее возможности? — галопируя за Марусей по ступенькам вверх, думала я. — Неужели не ясно, что Алиса неспособна на преступление. Она неспособна на него хотя бы потому, что напрочь лишена самостоятельности.
Даже удивительно, как она сообразила завести любовника. Наверняка кто-то надоумил. Но кто? Не Ольга же".
Я надеялась, очень надеялась получить ответы на все вопросы сегодня, потому что уже знала, что Алиса останется жива, поскольку ликера выпила мало. Врач уверял, что она пришла в себя и самочувствие ее вполне сносно.
Содержимое нашей сумки подействовало на медсестер магически, и мы с Марусей беспрепятственно проникли в палату интенсивной терапии.
Алиса лежала, опутанная какими-то трубками, делающими ее похожей на космонавта. Лицо безжизненно и желто. Маруся бегло глянула на несчастную, сказала: «Порядок!» — и побежала предлагать врачам свою помощь. Точнее, мою помощь, поскольку, когда речь заходит о кошельке, Маруся становится тверже скалы.
Я осталась в палате, не в силах оторвать глаз от лица Алисы. В душу мою закралось сомнение. Я не могла поверить в оптимизм врачей — так безжизненно выглядела моя подруга.
«Чувствует себя вполне сносно? Да жива ли она? — с болью в сердце гадала я. — И давно ли врачи к ней подходили?»
Захотелось бежать в коридор и бить тревогу, но сомнения разрушила сама Алиса. Она приоткрыла глаза и сквозь ресницы взглянула на меня. Я вспомнила реакцию Клавдии и испугалась, что окончательно добью бедняжку своим воскрешением, но Алиса улыбнулась и еле слышно произнесла:
— Со-ня… Со-неч-каа…
— Да, да, — встрепенулась я и схватила ее за ру — Говори, говори…