Почем нынче русалки
Шрифт:
Олений рог? Ах, да. Это так деревня чудно называется в Ларейе. Совсем забыла.
Делать было нечего, и я согласилась. Улочки были в Оленьем роге большие, просторные, а именовались так же интересно, как и деревня. Оленье копытце, Серебряная пыльца, Веселый переулок и тому подобное. Любопытно, кто же у них такое выдумал-то? Через минут двадцать мы оказались с Лиром на площади, где вовсю шли приготовления к завтрашней ярмарке.
Приезжие купцы со всей Ларейе отдавали приказы, как ставить и украшать его лавочку, нанятым работникам. Вдоль маленьких магазинов на площади чинно ходили молодые девушки, одетые в деревенскую одежду - сарафаны,
Первый магазин был обувной. Лир выбрал себе пару подходящих дорожных кожаных сапог и предложил мне купить туфельки. Я отказалась. Лир как-то странно на меня посмотрел, но настаивать не стал. То же самое произошло в магазине одежды, потом - в хозяйственном, где были всякие мелочи.
Там, правда, мне очень понравился гребешок для волос - красивый, деревянный, вдоль зубцов расписные синие цветы с золотыми крапинками. Но и стоил он недешево - почти десять золотых. Целое состояние! Я полюбовалась на него и отошла в сторону, глядя в окно, как мальчишки гоняются за голубями и заливисто смеются.
Через несколько минут Лир закончил с покупками, и мы вышли на улицу. Обогнули площадь, и подошли к кондитерской, откуда просто-таки неслись запахи сдобы. У меня аж живот скукожился. Но зайти я отказалась. Лир зло посмотрел на меня.
– В чем дело Ариадна?
– Ни в чем. Просто не хочется.
Тут желудок взял и запел от голода. Мы ведь уже четыре часа почти гуляем! Как невовремя-то.
– Ариадна, в чем дело?
– снова спросил маг.
Вот ведь настырный. Ну, получи тогда.
– У меня нет денег, Лир. А за твой счет - не хочу. Тем более чем с тобой рассчитываться я итак знаю, и тоже - не хочу.
Лицо Лира исказилось.
– Я ничего не потребую взамен, Ариадна. Ты можешь купить себе необходимое. Будет возможность - отдашь.
– Нет, Лир. Я твоему слову последнее время особо не верю.
Он выругался.
– Тогда возьми у меня денег в долг, - сказал маг.
– Достаточно того, что ты помогал мне в пути. Денег брать я у тебя не буду, даже в долг. Мне не привыкать, выкручусь.
Если бы я только знала как! И тут мой желудок снова запел серенады. Вот ведь неймется. Лир снова выругался.
– Значит, то, что я помогаю тебе в дороге - это ничего. То, что помог старосте и зачаровал его ружье, и за это он взял нас на постой - тоже ничего, а просто купить что-то тебе нельзя. От этого твоя гордость страдает, - зашипел он.
Я вздохнула. Ну, вот как объяснить ему, что никогда и никому я не привыкла быть чем-то обязанным. Не поймет ведь. Пусть думает, что хочет. Я развернулась и пошла в сторону афиши, на которой было написано что, когда и во сколько завтра будет проходить. И даже не оглянулась, пошел ли следом Лир.
Ярмарка - это не только торговля, но и веселье для всего народа. Торг начинался с шести утра и продолжался почти до заката солнца. В девять утра состязания на силу, выносливость, смелость - приз аж сто золотых победителю. Да на эти деньги можно купить пару таких домов, как у старосты, и еще останется! Ценность денег в Ларейе мне объяснил Лир пару дней назад. Эх, жаль, я не могу тут состязаться и выиграть.
Я
Лир оказался рядом слишком незаметно. Развернул меня к себе и посмотрел в глаза.
– Сейчас мы пойдем в кондитерскую пить чай с булочками. Если будешь сопротивляться - отволоку туда тебя, как мешок картошки.
Ну, что тут скажешь. И правда, ведь сделает, как сказал. Я пошла. Покорно и безропотно съела все, что Лир назаказывал. Пироги тут были отменные, словно таяли во рту, а чай - ароматный. Давно я не ела такой вкуснятины. Одичала за неделю в лесу.
После перекуса, который никак нельзя было назвать легким, мы отправились к реке, текшей за деревней с другой стороны от той, откуда мы пришли. В воде плескалась малышня, деревенские женщины стирали и полоскали возле мостков белье, напевая под нос песенку о красавице, потерявшей возлюбленного.
Мне до ужаса захотелось раздеться и нырнуть до самого дна, заодно проверить насколько там глубоко. Тем более что солнце припекало так, что дышать становилось трудно. Но раздеться - значит сказать, что я русалка. А нырять в одежде - еще чуднее. Лир бросил сумки на пригорке и лег на траву, вдыхая всю эту летнюю жарынь и запахи. Я села рядом и стала смотреть на реку, пытаясь отвлечь себя от мысли, где достать монеты и как дальше существовать.
Мы молчали долго, солнце пекло еще сильнее. В итоге, когда Лир задремал, я осторожно поднялась и пошла к воде. Не задумываясь, вошла в воду и нырнула. Эх, хорошо-то как! Вода теплая, чистая, а сколько тут рыбы! Я сплавала до другого берега, потом повернула обратно, снова нырнула, вынырнула, и уставилась на мокрого Лира, в нескольких сантиметрах от меня.
– Ты что творишь?
– шикнул он, почти касаясь своей головой моей.
– Плаваю, - спокойно ответила я.
– Ариадна, черт тебя побери!
– рявкнул он, а потом схватил меня, перекинул через плечо и потащил к берегу.
Сопротивляться было бесполезно. Наша парочка итак привлекла внимание к себе. Вон как все пялятся. Особенно на Лира. Думают, что я его невеста, кольца-то нет. И не понимают, как он мог в такой обыкновенной мне, что-то найти. Хорошо, что Лир, похоже, не замечает ничего.
На берегу пришлось ждать, пока высохнут волосы. Лир злился, но молчал. Кто бы знал, как я устала от того, что то нельзя, это нельзя. И немного даже от Лира. Когда мы пошли к дому старосты, Лир разошелся не на шутку, высказал мне все, что обо мне думает, и о моем безответственном поведении. Я слушала вполуха, мечтая о гребне с синими цветами.
Когда мы подошли к дому старосты, где остановились, слуги уже начали накрывать столы к ужину внизу. Лир поднялся наверх оставить покупки, а я стояла и смотрела в окно на суету слуг во дворе. Где же мне взять себе платье на выступление, и как уйти от Лира? Ну, да сначала, платье. Может попросить у Лира денег в долг? Вряд ли ему понравится моя затея, а обманывать - взять деньги на одно, а сказать - другое, я не могла.