Почему мы дошли до Берлина? Параллельная история Второй мировой войны
Шрифт:
Советская дипломатия прорабатывала вопрос о личной встрече Сталина и Гитлера. Считали, что это позволит развеять недоразумения. Но 10 мая 1941 г. весь мир всколыхнуло загадочное событие. Перелетел в Англию Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по партии. А ведь он был одним из самых верных, подчеркнуто-верных соратников фюрера… Завесу тайны приоткрыл в своих записках шеф американской разведки Аллен Даллес: провокацию организовали английские спецслужбы [37].
В верхушке нацистской Германии важное место занимали оккультисты. Сам Гитлер был убежденным приверженцем темных магических учений, это увлечение сближало с ним и Гесса, видного иерарха оккультного общества «Туле». Под его эгидой в партийной канцелярии
А в 1941 г. Черчилль крайне встревожился наступлением немцев на Грецию, Крит, Египет. Опасался, а вдруг Гитлер отложит планы войны с СССР, бросит все силы против Англии? При подобном раскладе поражение было неминуемым. Было решено дополнительно подтолкнуть немцев на русских. Через Гамильтона и придворных оккультистов британская разведка стала опутывать Гесса. Ему внушили: если Германия объявит войну Советскому Союзу, то Англия готова немедленно подписать договор о мире. Было сфабриковано приглашение для переговоров за подписью Черчилля, переслано в Германию.
Астрологи и маги подтверждали: настал благоприятный момент для какого-то важного поворота, а Гессу суждена важная историческая миссия. Он уговорил Гитлера – британским жестам доброй воли можно верить. Да и в любом случае договориться с Англией было не лишне – наступая на Россию, быть спокойными за свои тылы. Миссия была строго секретной. Участие в ней Гитлера вообще скрыли, представили как личную инициативу Гесса. Раньше он был пилотом, вылетел на истребителе. В шотландском имении Гамильтона была специально оборудована посадочная полоса, принять единственный самолет. Но Гесс не сумел ее обнаружить. Покружился, израсходовал горючее, выпрыгнул с парашютом и был задержан патрулями местной самообороны.
Через некоторое время к нему прислали чиновника министерства иностранных дел, и гость изложил привезенные условия мира: Англия должна выступить на стороне Гитлера в войне с СССР, вернуть Германии ее бывшие колонии. За это немцы прекращают боевые действия против британцев, сохраняют в неприкосновенности их колониальную империю. Гесса выслушали. Заверили, что Англия не отказывается от обещания подписать мир – как только начнется война с русскими, сразу выполнит. Но записи беседы с Гессом подредактировали и… переправили в Москву.
Между тем о сенсационном перелете раструбили британские газеты и радио. Гитлер понял: если тайна не соблюдается, значит, немцев надули. Он отрекся от миссии, велел министру пропаганды Геббельсу публично объявить, будто Гесс повредился в уме. Однако и расчеты Черчилля не оправдались. Подразумевалось: Сталин убедится, что немцы – его враги. Начнет наводить мосты с Англией, примется готовить свою армию. Но именно эти факты можно подсунуть в обратном направлении, Гитлеру! На самом же деле советские спецслужбы имели в Англии великолепную агентуру, в том числе в британской разведке! От Черчилля Сталин получил протоколы предложений Гесса, но попутно получил и донесения, что перелет и переговоры состоялись по приглашениям самих англичан. Таким образом, провокация послужила лишним доказательством двурушничества Лондона, усилила недоверие Сталина к информации, поступающей из-за рубежа!..
Но предложения о личной встрече с Гитлером немцы спускали на тормозах. А наращивание сил возле советских границ становилось все более очевидным. К штабам танковых соединений начали прибывать
14 июня нарком обороны Тимошенко и начальник генштаба Жуков представили Сталину крайне тревожный доклад. Напрашивался вывод: надо немедленно приводить войска в боевую готовность, иначе можно опоздать. Сталин ответил: «Вы предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас все войска… Вы понимаете, что это означает войну?» Он сослался на печальный опыт царской России, на Первую мировую [44, 120] Николай II попытался предотвратить войну демонстрацией силы, объявил мобилизацию. А Германия придралась к факту мобилизации и открыла боевые действия.
Сталин опять не последовал примеру царя. С мобилизацией решил обождать. Вместо нее изобрели, как представлялось, тонкий дипломатический и психологический ход. Последовало заявление ТАСС: «В иностранной прессе муссируются слухи о близости войны между СССР и Германией. Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым заявить, что эти слухи являются неуклюжей пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны». Советский Союз демонстрировал свою верность договорам, хотел вызвать ответные заявления со стороны Германии. На столь откровенный жест немцы должны будут хоть как-нибудь отреагировать! Тут-то и приоткроются настроения… Нет, они не отреагировали. Никак. Промолчали.
А молчание само по себе служило угрожающим признаком. Становилось очевидным – воевать придется. Впрочем, мобилизация еще не объявлялась. Но дивизиям, выдвигаемым к границе, поступили команды ускорить перебазирование. 19 июня последовали распоряжения наркома обороны: с 21 июня вывести управления округов на полевые командные пункты, замаскировать аэродромы и другие важные объекты, рассредоточить авиацию, перекрасить машины и танки в защитный цвет [130]. Увы, выполнить почти ничего не успели. И уж тем более поздно, 22 июня в 0 часов 30 минут, в западные округа полетела директива: «В течение 22–23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев…» Хотя даже в этой директиве подчеркивалось: «Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия».
В Кремле и в военном руководстве надеялись, что войны еще удастся избежать. Правда, наши разведчики сообщали о сроках нападения, но таких сроков называлось уже несколько! Докладывали, что война начнется в апреле. Потом – 15 мая. Потом в конце мая. Сохранялась вероятность, что срок 22 июня тоже не подтвердится. А кроме того, самые ценные агенты в Берлине, группа Харнака и Шульце-Бойзена, имевшая доступ к самой секретной информации, докладывала, что войне будет предшествовать ультиматум. Гитлер потребует от России выступить против Англии [25]. Сталин ждал сперва ультиматума. Так или иначе, это открывало возможности для переговоров… Хотя никаких вариантов с предъявлением ультиматума в верхушке рейха даже не рассматривалось. Очевидно, разведчики передали непроверенные слухи или еще одну дезинформацию, запущенную нацистами. Гитлеру вообще не требовались предлоги для войны. Вторжение давно было предрешено и началось без всяких предлогов. Без объявления войны.