Почему не Эванс?
Шрифт:
Карточка и платье лорда Марчингтона произвели на горничную соответствующее впечатление. Она ни на миг не заподозрила в Бобби торговца миниатюрной живописью или назойливого страхового агента. Его провели в красиво и дорого обставленную гостиную, и вскоре туда вошла миссис Ривингтон, в красивом и дорогом наряде, с красивой и дорогой косметикой.
– Прошу простить за беспокойство, миссис Ривингтон, – сказал Бобби, – но дело было очень срочное, и мы решили не возиться с перепиской.
Сама мысль о том, что стряпчий хочет избежать проволочек,
– Будьте добры, присядьте, – пригласила она. – Мне только что позвонили из вашей конторы и сообщили, что вы идете сюда.
Бобби мысленно наградил Фрэнки аплодисментами за блестящую идею, пришедшую ей в голову в последнее мгновение. Он сел, стараясь как можно больше походить на юриста, и сказал:
– Дело касается одного из наших клиентов, Алана Карстэрса.
– Да-да?
– Возможно, он упоминал, что мы представляем его.
– Упоминал ли? Да, по-моему, так, – сказала миссис Ривингтон, широко раскрыв огромные синие глаза. Она явно легко поддавалась внушению. – Но я, разумеется, знаю о вас. Ведь вы защищали Долли Матраверс, правда? Когда она застрелила этого ужасного портняжку. Я полагаю, вам известны все подробности?
Она смотрела на него с неприкрытым любопытством. У Бобби возникло ощущение, что миссис Ривингтон будет легкой добычей.
– Мы знаем много такого, что никогда не всплывает в суде, – с улыбочкой сказал он.
– О, с вас станется! – Миссис Ривингтон смотрела на него уже с завистью. – Скажите, она действительно была… я имею в виду, была ли она одета, как заявила та женщина?
– Эти показания были опровергнуты в суде, – серьезно сказал Бобби и едва заметно подмигнул.
– Ага, понятно! – с восторгом выдохнула миссис Ривингтон.
– Так вот, насчет мистера Карстэрса, – начал Бобби, чувствуя, что уже наладил дружеские отношения и теперь может приступить к делу. – Как вы, возможно, знаете, он неожиданно покинул Англию.
Миссис Ривингтон покачала головой.
– Он уехал из Англии? Мы не знали. Мы уже давно не виделись.
– Он не говорил вам, как долго намерен здесь пробыть?
– Он сказал, что может пробыть здесь неделю или две, а может полгода или год.
– Где он останавливался?
– В «Савое».
– А когда вы видели его в последний раз?
– О, недели три, а то и месяц назад. Я не помню.
– Однажды вы возили его в Стейверли?
– Ну да! По-моему, тогда-то мы и видели его в последний раз. Он позвонил узнать, когда мы можем встретиться. Он только что прибыл в Лондон, а Хьюберт был в страшной запарке, так как на другой день мы отбывали в Шотландию, а на ленч собирались в Стейверли, а обедали с какими-то ужасными людьми, от которых никак не могли отвязаться, а ему хотелось повидать Карстэрса, потому что тот ему очень понравился, и он сказал:
– Он не сообщил вам о цели своего приезда в Англию? – спросил Бобби.
– Нет. А она у него была? Ах да, я знаю. Мы думали, это имеет какое-то отношение к тому миллионеру, тому его другу, который умер такой трагической смертью. Какой-то доктор сказал, что у него рак, он покончил с собой. Это ж надо, чтобы врач сказал такую мерзость, вы не считаете? А ведь они частенько ошибаются. Наш доктор на днях заявил, что у моей девчушки корь, а оказалась какая-то сыпь. Я сказала Хьюберту, что следовало бы сменить врача.
Миссис Ривингтон считала врачей чем-то вроде перчаток, но Бобби это не интересовало. Он вернулся к делу:
– А мистер Карстэрс знал Бэссингтон-ффренчей?
– О нет! Но, по-моему, они ему понравились. Хотя он был очень странный и мрачный на обратном пути. Вероятно, что-то из сказанного расстроило его. Он канадец, знаете, а они часто кажутся мне такими обидчивыми…
– Но вы не знаете, что именно его расстроило?
– Не имею ни малейшего понятия. Иногда достаточно какого-нибудь пустяка, правда?
– Он совершал прогулки по округе? – спросил Бобби.
– О нет, с чего вы взяли? – Она уставилась на него.
Бобби зашел с другого бока:
– Может, там устраивали приемы? Он встречался с кем-нибудь из соседей?
– Нет, там были только мы и хозяева. Но странно, что вы об этом спрашиваете…
– Да? – нетерпеливо поторопил ее Бобби, потому что она замолчала.
– Он очень подробно расспрашивал о людях, живущих неподалеку оттуда.
– Вы не помните их фамилию?
– Нет, не помню. Какой-то не очень интересный человек. Доктор, что ли.
– Доктор Николсон?
– По-моему, он. Карстэрсу хотелось знать все о нем и его жене. Ну, когда они приехали и все такое прочее. Это казалось странным, ведь они не были знакомы. И вообще он не любопытен. Однако он мог просто из учтивости поддерживать разговор, а интересная тема в голову не приходила. Иногда бывает и так.
Бобби согласился, что да, бывает, и спросил, как зашел разговор о Николсонах, но этого миссис Ривингтон сказать не могла. Она вышла с Генри Бэссингтон-ффренчем в сад, а когда вернулась, остальные перемывали косточки Николсонам.
Пока разговор шел легко. Бобби откровенно выдаивал из дамы сведения, не прибегая ни к каким уловкам, но вдруг она проявила любопытство.
– Однако что именно вы хотите узнать о мистере Карстэрсе? – спросила она.
– Вообще-то мне нужен был его адрес, – объяснил Бобби. – Как вам известно, мы ведем его дела, и мы только что получили весьма важную телеграмму из Нью-Йорка. Вы знаете, курс доллара сейчас очень неустойчив…
Миссис Ривингтон кивнула, прилагая отчаянные усилия, чтобы уразуметь услышанное.