Почему не гаснут советские «звёзды»
Шрифт:
Взять, к примеру, США, где с конца 60-х преступность стала побивать все мыслимые и немыслимые рекорды. Только в 1968 году от огнестрельного оружия там было убито более 1000 человек, а всего в тот год в Америке было совершено 4,5 миллиона преступлений. В Советском Союзе цифры были значительно ниже: в том году у нас было зарегистрировано 941078 преступлений, а счёт погибших от огнестрельного оружия шёл не на тысячи, а всего лишь на десятки человек, поскольку продажа огнестрельного оружия у нас была запрещена и весь его арсенал находился под строгим контролем государства.
Особенно беспредельной стала преступность в США в 1972 году. Тогда в стране, которая на всех углах пропагандировала
Не менее кровавым выдался в США и следующий год. Уже за первые 6 недель в небольшом городе Санта-Крусе было совершено сразу 13 убийств. В другом городе — Детройте за год было совершено более 190 убийств, что было на 27% больше, чем в 1972 году. Рекорд по убийствам был поставлен в Хьюстоне: там арестовали банду из трёх человек, которые в течение трёх лет отправили на тот свет 40 подростков (прежний рекорд США был поставлен в Калифорнии, где некто Хуан Корона убил 25 человек). Для сравнения сообщу, что в Москве начала 70-х в год совершалось порядка 300 убийств (на 8-миллионный город), в то время как сегодня, всего-то 30 лет спустя, эта цифра достигла 1200.
В конце 72-го в американском журнале «Ньюсуик» была опубликована статья под весьма характерным названием «Рядом с преступностью», где со всей наглядностью была описана та атмосфера страха, которая царила среди рядовых граждан США. Главным героем статьи стала пожилая американка, которая… умерла у себя дома в полном одиночестве от страха перед уличными преступниками.
В Советском Союзе подавляющая часть советских людей никакого страха не испытывала: ни перед настоящим, ни перед будущим. В США было иначе, и тогдашняя ситуация была зеркально похожа на то, что будет твориться в ельцинской России начала 90-х. Сошлюсь на тот же «Ньюсуик»:
«Широкое распространение преступности в Америке стало повсеместным явлением. Для американских граждан обычными сделались четыре замка на входной двери (против одного в СССР. — Ф.Р.), обычным стало отказываться от вечерней партии в бридж, в лучшем случае в него играют до захода солнца, в такси и автобусах уже не разменивают денег, обычной стала и вооружённая охрана в высших учебных заведениях — и почти у всех людей постоянное чувство неуверенности.
То, что американцы живут рядом с преступностью, свидетельствует о непостижимой способности людей применяться к самым невыносимым условиям жизни. Для безопасного передвижения по улицам современных американских городов уже недостаточно одних правил дорожного движения; необходимо соблюдать ещё целый ряд специальных мер предосторожности: держаться подальше от тёмных подворотен, не ходить по краю тротуара, носить с собой второй кошелёк примерно с пятью долларами „для грабителей“, держать наготове ключ при подходе к входной двери своего дома…
Поговорка „Мой дом — моя крепость“ понимается многими дословно. В Вашингтоне, на Тайбер-Айленд, строится фешенебельный небоскрёб на 820 квартир, круглосуточно охраняемый вооружённой охраной. У каждого жителя будет два специальных пропуска: один — для входа в гараж, другой — для пользования лифтом. Кроме того, входные двери на всех этажах будут оборудованы специальными замками… Кальвин Тилден и его жена Мэри, проживающие в аристократическом районе Пресайдью-Хайтс, где недавно взломщики ограбили целый дом, увезя в крытых фургонах всю обстановку,
А что же полиция? На неё в этом деле не следует уповать, несмотря на беспрецедентную по размаху и затратам государственную кампанию по борьбе с преступностью в городах Америки. Полиция получает ежегодные правительственные субсидии в размере 850 миллионов долларов, растёт численно, оснащается совершеннейшей техникой: вертолётами, компьютерами, радио- и телевизионной аппаратурой и другой техникой для патрулирования. Но бизнесмены и домовладельцы считают эти меры властей недостаточными. Именно они способствуют расцвету новой отрасли индустрии в виде создания армии частных охранников и хитроумной системы сигнализации. Рядовые граждане создают в своих кварталах отряды самозащиты и по очереди патрулируют районы, в которых проживают. Правда, результаты подобных рейдов малоэффективны».
Для советского читателя, имей он возможность доступа к журналу «Ньюсуик», все эти факты казались бы настоящей фантастикой. Какие такие «системы фоновизуального опознания», что за грабители, ограбившие целый (!) дом в аристократическом (!) районе, что за мелкие деньги «для грабителей» и «отряды самозащиты»?! Однако в наши дни все эти факты фантастикой уже не кажутся — это повседневная российская действительность. Мы всё-таки сумели догнать и перегнать американцев: по количеству гангстеров, проституток, грабителей и маньяков. И, как государство с ними ни борется, их меньше не становится. А ведь на обеспечение безопасности и правоохранительную деятельность в России выделяется почти 13% федерального бюджета (для сравнения: на образование тратится 4,7%, на здравоохранение и спорт — 2,7%). Но всё впустую, поскольку корень проблемы в самом режиме с его апологетикой явного и латентного криминала. Вот почему со стороны всё это напоминает пресловутую кампанию под названием «пчёлы против мёда».
Апологеты беззакония
Причины разгула преступности в современной России лежат на поверхности. Сегодня у нас снова появились те самые коренные причины преступности, которые с таким трудом были изжиты большевиками в далёкие 20-е годы прошлого столетия: голод, нищета, эксплуатация человека человеком. Не замечать этого могут только идиоты или откровенные апологеты дикого капитализма по-российски вроде таких доморощенных нуворишей, как певец Андрей Макаревич или кинорежиссёр Егор Кончаловский. Первый в одном из последних своих предновогодних интервью одной либеральной российской газете заявил, что сегодняшнее время совершенно не хуже советского. «Хотя бы потому, что я сейчас сижу с представителем одной из центральных газет, мы имеем возможность это свободно обсуждать, и я уверен, что через несколько дней это появится на её страницах…» — заявил певец.
Спору нет, Макаревич и в самом деле дожил до появления своего интервью. Но как быть с теми 1086 детьми, которых убили в России их же родители, или почти 150 тысячами других россиян, которые гибнут в других криминальных разборках? Или это, может быть, плата за ту самую «демократию», которая позволяет Макаревичу беспрепятственно колесить по миру и раздавать умиротворённые интервью всем российским СМИ о своём барском житье-бытье? Получается, что эти многочисленные жертвы Макаревичу «до лампочки», поскольку сам он живёт в относительной безопасности: за высоким каменным забором на своей роскошной даче в Подмосковье, а также за границей, куда он ездит регулярно, дабы записать очередной музыкальный альбом или заняться любимым дайвингом (подводным плаванием).