Почему не иначе?
Шрифт:
Молоко. Очень старое слово. Его ближние родственники: латышское «malks» — «напиток», немецкое «мильх» — «молоко» живут не только в славянских, но и в германских и балтийских языках.
Монархия. Слово «анархия» нам уже знакомо. «Монархия» построено сходно: «монос» — по-гречески «один», «архэ» — «власть». Слово означает единовластие», «самодержавие».
Монета. Название денежного знака сохранило до нашего времени имя (скорее — эпитет, прозвище) древнеримской богини
Мораль. От латинского «мос» (родительный падеж — «морис») — «обычай», «нрав»; «моралис» первоначально в Древнем Риме и значило: «соответствующий обычаям», «добрым нравам». Удивительно ли, что в нашем языке у слова мораль есть синоним, «нравственность»?
Мороз. Это общеславянское слово. Первоначальное значение основы «мьрзъ» было «холодный». Вы помните, что от нее же образованы такие разные слова, как «мерзнуть» и «мерзкий».
Морфология. «Морфэ» по-гречески — «форма»; «логия», как мы знаем, означает всегда «наука», «учение». Итак, «учение о формах (слова), о его звуковом и грамматическом составе».
Мотор. В латинском языке был глагол «моверэ» — «двигаться»; «мотус» означало «движение». Слово «мотор» значило «двигающий», «двигатель», как «оратор» — «говорящий», потому что «орарэ» — «говорить».
Мотылёк. По поводу этого слова между учеными резкое расхождение. Некоторые из них хотят связать его с древнерусским «мотыло» — «навоз»: будто бы первоначальным его значением было «навозная бабочка». Другие исходят из глагола «мотать» — «порхать», «перепархивать». По-видимому, второе мнение ближе к истине. Следует иметь в виду вот еще что: существует в нашем языке два слова «мотыль». Одно означает особого устройства деталь машин — иначе ее называют «шатун», — ибо она совершает при ходе механизма своеобразные криволинейные движения — «шатается» или «мотается» взад-вперед. Второе является названием личинки комара, которая в воде движется характерными толчками, то изгибая, то распрямляя тельце, — «мотается». Не исключено, что и некоторые бабочки получили название «мотыльки» за свой неровный, «мотающийся» полет.
Мочало. Опять довольно запутанная этимология. Некоторые ученые поступают просто: связывают слово «мочало» с глаголом «мочить». Другие говорят: так может думать тот, кто знает только банные мочалки, — ведь не всякое мочало мочат! Да мало этого: отглагольное существительное от «мочить» должно звучать «мочило», а не «мочало»; откуда взялось «а»?
По мнению этих других, дело обстоит иначе. Древнерусский глагол «мъчать» значил «расщипывать, раздирать на волокна». «Мъчало» и значило: раздерганный на волокна древесный луб.
Однако по законам русского языка такое «мъчало» должно было бы очень быстро превратиться во «мчало»: звук «ъ» не под ударением не мог бы удержаться… Так возражают первые. Что же произошло на деле?
Может быть, сохранению «ъ» в виде «о» помогло существование того самого глагола «мочить»: «о» сохранилось по его примеру, «по аналогии». Это тем вероятней, что перед раздергиванием луба его все-таки и на самом деле мочат.
Два созвучных глагола могли дать одно гибридное существительное. Вот — мнение вторых.
Так или иначе, спор этот пока еще окончательно
Мошенник. Это точный двойник нашего «карманник» — «воришка, опустошающий карманы», только двойник много более старый по возрасту. Древняя Русь не знала тюркского слова «карман»; деньги носили тогда в особых кошельках — мошнах. От слова «мошна» и произведено «мошенник» — специалист по кражам из мошон. Позднее оно стало значить «жулик», «плут» вообще, не обязательно «карманный вор».
Мрамор. Русский язык взял слово «мрамор» из старославянского, а этот последний — из латинского «мармор». Римляне же позаимствовали свое слово у греков, у которых «мармарос» означало камень, обломок скалы.
Мужик. Любопытная история. В древнерусском языке это было уменьшительное от «мужь» («мужчина»). Первоначально оно применялось к малолетним мальчикам и значило: подросток, который еще не имеет права голоса на вече (да и в семье). Потом значение его распространилось на каждого неполноправного человека, на крепостного в первую очередь. Наконец, оно стало значить «крестьянин», «пахарь» и жило с таким значением до самой революции 1917 года: «Коль мужик не пропьет урожаю, я того мужика уважаю…» (А. К. Толстой). Теперь оно если и употребляется, то лишь в просторечии — в значении «муж», «супруг», «мужчина», но с грубоватым, вульгарным оттенком.
Музей. Греческое «мусейон» значило: местопребывание, обитель муз — богинь наук и искусства. В латинском языке оно превратилось в «музеум», а оттуда через языки соседних нам народов проникло к нам и дало наше «музей».
Музыка. Греческое «мусикэ» — того же корня, что «музей», «муза». К нам оно дошло через польский из европейских языков. Вот почему еще во времена Пушкина его произносили с польским ударением, на втором слоге с конца, — «музы'ка»: «Молчит музыка боевая…» («Полтава»). Впоследствии утвердилось другое произношение, на латино-итальянский античный лад: «музыка». Перечтите еще раз то, что сказано про слово «библиотека», и вы увидите, как по-разному обращается язык с разными словами даже в очень похожих случаях.
Муравей. Всюду, где звучат языки индоевропейской семьи, это маленькое насекомое носит имена, происходящие из одного и того же древнего корня: у древних иранцев оно называлось «maoiri», ирландцы зовут его «moirb», шведы — «myra» («мюра»), славяне — «мравий», «мравенец», «муравей». В древнерусском языке у старославянского «мравий» появился полногласный двойник — «моровий»; в нашего «муравья» он превратился, вероятно, по смешению его с похожим словом «мурава», связанным с совершенно другим корнем — «мур-» и значащим «зеленая (трава)».
Мышца. Помните, говоря о словах «зубрить» и «зяблик», я указывал, что нередко разные языки называют один и тот же предмет, прибегая к одному приему сходными способами, хотя звуки используют совершенно разные. Если заметить, что латинское «мускулюс» — «мускул» означает «мышонок» и наше «мышица» — «мышца» тоже первоначально значило «мышка» (подумайте о слове «подмышка» — впадина под большим мускулом-бицепсом), можно решить: вот еще один пример такого независимого, но сходного именования. Но тут имеет место другое: движение мускулов под кожей показалось похожим на шмыганье мышонка нашим предкам еще в то время, когда все они говорили на индоевропейском общем языке. Именно оттуда и разбежались по всем нашим языкам многочисленные «мышата» — названия мускулов.