Почему ТБ-7 не догнал "Летающую крепость"?

Костылев Ф.

В статье под распространенным названием "Поединок", рассказывалось, как летчиком-североморцем в небе Заполярья над Баренцевым морем 8 июня 1944 года был сбит известный немецкий ас майор Мебус, на боевом счету которого числилось 74 воздушных победы. В статье говорилось и о том, что этот ас всегда летал в одиночку, и на его "Мессершмитте-109" был нарисован дракон. В подтверждение тому, что этот ас погиб в бою, делалась ссылка (редчайший случай!) на шведскую газету "Свенска дагбладет" поместившую некролог.

Действительно, в Северной Финляндии в июне 1944 года

погиб майор Мартин Мебус (Martin Mobus) — командир 1-й группы 5-й эскадры штурмовиков (1./SG 5), кавалер "Рыцарского креста" и "Дубовых листьев". Правда, не в бою, а в автокатастрофе и не восьмого июня, а второго. Да, и на "мессершмиттах" он никогда не летал, так как вся его боевая деятельность прошла на пикирующих бомбардировщиках Ju.87. И могила его не в холодных водах Баренцева моря, а на воинском кладбище Рованиеми в Финляндии.

О Сафонове не по мемуарам.

Имя Бориса Феоктистовича Сафонова, первого военного летчика, награжденного во время Великой Отечественной войны второй медалью "Золотая звезда", за прошедшие 50 послевоенных лет стало уже легендой. Об этом знаменитом пилоте написано большое количество книг, воспоминаний, отдельных рассказов и очерков. Почти каждый воевавший на Крайнем Севере, будь то летчик, или связист, считал своим долгом несколько строчек посвятить этому прекрасному человеку.

Писать о Борисе Сафонове начали сразу же после первого сбитого им вражеского самолета, а после его трагической гибели — жизнь и боевая деятельность стала отдельной темой многих писателей и его сослуживцев.

В наши дни имя легендарного морского летчика снова появилось на страницах печати с связи с полемикой о достоверности астрономически больших счетов воздушных побед асов люфтваффе. Сравнивая боевую деятельность советских летчиков с фашистскими, авторы большиснтва публикаций по праву ставят имя Бориса Сафонова в один ряд с именами наших самых результативных асов — Ивана Кожедуба и Александра Покрышкина. Разница лишь в том, что в то время, когда Покрышкин еще только овладевал азами своей будущей воздушной стратегии — "высота-скорость-огонь", а Кожедуб в глубоком тылу обучал курсантов летному мастерству, громкая слава о летчике-североморце Сафонове уже была на устах пропагандистов и страницах печати.

Что же позволило Сафонову в первый, самый трудный год войны, сражаясь с опытными и уверовавшими в свою непобедимость пилотами люфтваффе, не погибнуть, а стать первым совестким асом? Думается, не только любовь к Родине и ненависть к врагу — именно эти факторы было принято считать до недавнего времени основными в достижении всех и всяких военных побед. Чтобы более полно представить деятельность Бориса Сафонова, необходимо объективно рассмотреть особенности начального периода боевых действий в Заполярье.

Hадо отметить, что на Крайнем Севере в начале войны для наших летчиков сложилась относительно благоприятная обстановка. Если на западных границах немецкая авиация нанесла внезапный и сокрушительный удар по нашим аэродромам, в результате которого в первые часы войны было уничтожено на земле и в воздухе более 1200 боевых самолетов, то в Заполярье картина воздушного наступления Германии была иной.

В

первую неделю войны авиация противника не проявляла здесь особой активности. Лишь отдельные самолеты и малочисленные группы бомбардировщиков появлялись над Кольским полуостровом, но при встрече с нашими истребиителями стрмились сразу же скрыться. Североморские летчики невольно получили редкую возможность не только адаптироваться и подготовиться кновым условиям военного времени, но и получить первый боевой опыт в воздушных схватках с одиночными вражескими самолетами.

Именно в эти дни Борис Сафонов во главе своего звена провел свою первую атаку по бомбардировщику противника. Три истребителя И-16 поочередно атаковали Junkers Ju 88, но, выпустив весь свой боекомплект, так и не смогли его сбить. Hо Сафонов не стал бы асом, если бы не анализировал свои и чужие ошибки. Он быстро пришел к выводу, что атаку противника длинными очередями, на большом расстоянии, без необходимого запаса скорости — не приносит желаемого результата. И у же в следующий раз, вылетев по тревоге и атаковав вражеский бомбардировщик, Сафонов сумел быстро сблизиться с ним и сбить короткой пушечной очередью. Это событие стало одним из самых примечательных в истории Северного флота, и поэтому подробно описывалось в многочисленных воспоминаниях. К известному надо лишь добавить, что Сафонов сбил 24 июня 1941 года не Heinkel He 111, как это считается до сих пор, а другой тип бомбардировщика — Ju 88. Этот Ju 88 (Wk.Nr 8173) принадлежал 6-й эскадрилье 30-1 бомбардировочной эскадры (6/KG 30). Экипаж вражеского самолета до сих пор числится у немцев в списках без вести пропавших.

Почему до сих пор у нас считается, что первым сбитым самолетом Сафонова был He 111? Путаница объясняется очень просто. После атаки горящая машина упала в воды Кольского залива. Экипаж погиб, а идентифицировать сбитый бомбардировщик не было возможности, да и надобности. В начале войны летчики и наземные наблюдатели постов ВHОС еще очень слабо ориентировались в силуэтах самолетов противника, отсюда и ошибка. Кстати, бомбардировщики He 111 на Мурманском направлении появились лишь в августе месяце.

Через несколько дней, 27 июня, Борис Сафонов, во главе с командиром полка майором Губановы в составе трех И-16 и шести И-15бис, сопровождая СБ на свой аэродром, атаковал легкий разведывательный самолет Henschel Hs 126, который, пристроившись к нашим самолетам, по-видимому, пытался установить их место базирования. Майор Губанов, старший лейтенант Антипин, после нескольких атак, заходя по очереди в хвост "Хеншелю" сбили его. В этом воздушной бою самолет Сафонова получил первые боевые пробоины.

Другим существенным обстоятельством, позволявшим летчикам Заполярья довольно успешно вести боевые действия, увеличивать свой боевой счет на фоне сравнительно небольших потерь, был то, что им приходилось вести воздушные бои в основном с бомбардировщиками противника. Малочисленная немецкая истребительная авиация в составе лишь двух неполных эскадрилий на начальном этапе войны не проявляла здесь должной активности. "Мессершмитты" в воздушные единоборства старались не вступать, однако не упускали возможности внезапно атаковать наши одиночные самолеты.