Почему Всегда Я?

Frank Ph. Shepard

Так проходили дни бесцельного хождения по кругу и раздумий, складываясь в недели.

Но ничто не вечно, верно?

Шум двигающегося автомобиля, где-то совсем рядом. Однако оглядевшись по сторонам — Он ничего не увидел. Затем прозвучали выстрелы. В тишине опустевшего города они раздались слишком громко, распространяясь все дальше, отскакивая грохочущим эхом от бетонных гигантов. Странник не очень то и сильно хотел проверять источник шума, но ноги сами направились на звук.

Она была права. Он по-другому не мог…

Возможно Ему стоило быть немного более расторопным. Но Ему совсем этого не хотелось. Леность? Возможно… Усталость? Маловероятно… Он просто не находил смысла в том, что бы куда-то спешить. Может Он действительно решил помочь остаткам человечества изничтожить друг друга?

Услышал новый выстрел. Одиночный. «Контрольный…» — пронеслось у Него в голове.

Завернув за угол здания, Странник

оказался на широкой улице — усеянной машинами по обоим сторонам дороги. По ней все еще можно было проехать. Улица выглядела довольно пустой, только посреди дороги, повернутая боком — вероятно от резкого торможения — стояла машина с распахнутыми настежь дверцами. Вокруг машины были разбросаны различные мешки, сумки и коробки, что должно быть находились на крыше. На почти что белом, запылившемся бетоне — покинуто лежало тело водителя. Его вытащили из-за руля силой и добили уже на земле. Правая нога трупа осталась лежать на пороге дверцы. Странник отчужденно осмотрел тело, ничего не выражающим взглядом серых глаз. Им оказался крупный мужчина в возрасте, с седой короткой бородой и такими же серебренными волосами. Глубокие морщины пролегали на широком скулистом лице с мощным волевым подбородком. Старик был крепкого телосложения… На груди справа, алым, зияло выходное отверстие от выстрела в спину. На лице, вместо левого глаза находилась дыра от выстрела в упор. Кровь и мозговая жидкость под массивной головой, на асфальте. Чувство злости, смешанное с печалью — отпечатались посмертной маской на этом гордом лице. Поднявшись от тела — Странник внимательно осмотрел машину. Заднее стекло разбито. На лобовом несколько отверстий от пуль, как и по всей машине. Багажник распахнут. Все нехитрое имущество выброшено на асфальт дороги. Тот кто убил этого человека, что-то искал… Искали… За тот короткий промежуток времени, что Странник шел сюда — один человек такой беспорядок устроить бы не успел. Кое-какие из вещей однозначно принадлежали женщине. Значит ее они забрали с собой…

Странник пару минут отстраненно наблюдал за еще одной человеческой трагедией, которую, возможно, мог предотвратить. Но не захотел…

Возможно — Он бы и не успел.

Возможно…

Достал новую сигару. Распаковал. Закурил. Какое Ему дело до еще одного трупа? Никакого…

Но Странник все еще стоял над телом и не мог уйти. Он чувствовал вину, перед этим стариком, которого не знал.

Он — что?…

«Чувствовал»?

Злобный и горький смешок с придыханием вырвался из Его груди против воли:

— Это вряд ли…

Цинично отвернувшись — собрался продолжить Свой путь.

Знакомый хрип донесся из-за угла, откуда Он только что вышел сам. Странник остановился. Не оборачиваясь, с опущенной головой, затянулся сигарой. Постоял пару секунд в раздумье…

Обернулся и решительным шагом направился в сторону небольшой группы мертвяков — на ходу вытаскивая мачете правой рукой, закрепленное сзади под курткой.

Он смог похоронить старика, недалеко от места его гибели. Перед большим красивым зданием казино располагался небольшой, импровизированный парк с фонтанами. Найдя подходящий кусочек земли, Странник выкопал могилу своим мачете. И пусть она вышла не такой уж и глубокой — но последний приют — Он ему обеспечил. Сверху, на свежевскопанную землю, водрузил кусок гранита, найденный у входа в казино. Похоже, отделка у входа отвалилась после какой-то перестрелки, но трупов вокруг не было. Постоял с минуту, думая о том какого хера Он все это делает — и побрел дальше, но все же сказав на прощание холодной гранитной плите:

— Прости и Прощай.

Закат вечернего солнца завораживающе отливал расплавленным золотом на небосводе. С каждым днем оно горело все насыщенней. Дело приближалось к холодам. От таких мыслей Странник лишь улыбнулся. Холода здесь были смехотворны. Неожиданно для Себя, понял, что хотел бы снова увидеть снег. Всегда можно податься на север. Там кажется должен идти снег…

Погруженный в размышления, Странник дошел до районов Лас-Вегаса, в которых располагались жилые дома.

— Возможно сегодня поспим где-нибудь здесь… — Он поглядел на аккуратные домики, тянувшееся друг за другом ровной линией.

Отдаленный шум.

Его звериный слух уловил голоса…

Прислушавшись, распознал мужские голоса, доносившиеся из далека. Он снова повернулся к одному из приглянувшихся маленьких домиков:

— Зачем Мне туда идти? — произнес в пол голоса Странник.

Никто из орды теней, следующих за Ним по пятам не ответил. Впрочем — как всегда…

Но по непонятной причине — все призраки ужасно хотели сходить посмотреть на владельцев этих голосов.

— Ладно… — устало поддался Странник, с интонациями одолжения в Своем голосе.

У костра, перед наполовину разрушенным и однозначно полностью разграбленным домом — восседало четверо мужчин. Вокруг них царил ужасающий беспорядок. Большое количество различных вещей было разбросанно тут и там: одежда, коробки, консервные банки, большое количество пустых бутылок из под алкоголя. Много еды в пакетах и картонных коробках находилось поблизости.

Они устроили себе привал прямо под открытым небом, отмечая по всей видимости, весьма удачный день. Все четверо в этой помойке, были изрядно пьяны. Глаза у всей четверки, мало походили на человеческие. Одурманенные крепким пойлом и вседозволяющей безнаказанностью, они глядели нагло и злобно. По внешнему виду было очень сложно сказать хотя бы приблизительный возраст собравшихся. Сам же внешний вид выживших — вызывал лишь отвращение. Грязные, в оборванных тряпках, которые когда-то возможно и можно было назвать одеждой. Заросшие и измазанные в чем-то темном и дурно пахнущем — лица. Сальные, спутавшиеся от грязи волосы — неотразимо дополняющие образ. Костер потрескивал на лужайке перед домом, а вокруг него вальяжно растянулись эти «люди». Один был на диване, такого же мерзкого вида, как и сам лежащий на нем. Другой развалился в кресле, некогда красивом и мягком, а сейчас больше смахивающее на мертвяка, обтянутого материалом рвотного цвета. Еще один сидел на сломанном комоде, от которого увлеченно отрывал куски и подбрасывал в огонь. Последний растянулся на грязном и наполовину сожженном ковре, прямо на земле.

Общую картину «беззаботного отдыха» венчало тело женщины, распятое на дверцах большого и массивного шкафа, стоявшего рядом с сидящими у костра. Вся четверка омерзительно ржала и громко переговаривалась, с трудом ворочая языками.

С отвращением посмотрев из тени на все это дерьмо, которое раньше носило название «человек» — Странник развернулся, собираясь уйти прочь, так и оставшись незамеченным.

«Пусть продолжают влачить свое жалкое существование…О них даже противно марать руки…» — Он неспешно направился обратно вниз по дороге, лелея мысли о удобной и широкой постели.

—..а баба то у это-тго старого козла что надо окзалась!!!

— Дааа! Хорош-шаа-я сук-ка… была!!! Ахха-хаа-хааа!!!!

— Амм каак этот говнюк сопртвлялся то ааа!!! Мвааа-хаахаа!!!

Странник остановился на месте как вкопанный…

Медленно закрыл глаза…

Пьяный хохот разносился далеко по округе и непонятно почему не было ни одного мертвеца поблизости. Речь была невнятная, тягучая, язык у говоривших слишком часто заплетался. Приятное тепло разливалось по их телам. Они наслаждались этой, в один момент, изменившейся жизнью. Возможно, будь они в состоянии здраво мыслить — почувствовали бы надвигающуюся на них Тьму.

Костер задуло резким и холодным порывом ветра, совершенно непонятно откуда взявшегося в этот тихий спокойный вечер. У сидящего на деревянном комоде рейдера — внезапно и поразительно молниеносно — ровно по центру рта, растянувшегося в безобразной улыбки — выросла темная полоса. Глаза рейдера с ужасом вытаращились, замерли и теперь не двигаясь глядели перед собой. Затем, странная полоса стала медленно двигаться вверх по лицу, через нос, к переносице, промеж глаз. Темные ручейки крови быстро поползли вниз, бешено обагряя тело и землю перед костром. В области лба, полоска сделала резкий рывок вверх, оставив сидеть на прежнем месте мужчину, с личиной потрясения застывшей на лице. Тело обмякло и свалилось к огню с раздвоенной головой и бьющими во все стороны потоками крови. Чудовище появившееся из ниоткуда, со светящимися глазами, источало древний ужас, который в мгновения ока захватил в свою животную власть оставшихся троих рейдеров. В один мощный прыжок, монстр настиг очередную жертву и отсек своим острым когтем, бывший у него вместо руки — половину головы сидящего в кресле. Темная полоса прошла от виска до виска, разделив голову напополам с примерзким звуком. Верхняя часть головы рейдера упала на траву в двух метрах от тела. Двое, еще живых, мгновенно протрезвев, заорали во все горло от леденящего страха душу, от ужасающего зрелища разыгравшегося перед ними. Тот, что лежал на диване — вскочил на ноги и оказавшись напротив монстра — наставил на темную тварь пистолет, несколькими секундами ранее вертевший в руках, как игрушку. Но трясущиеся руки не слушались. Он так и не успел нажать на спуск. Чудовище резко обернулось к нему и с немыслимой скоростью — метнуло в него свой коготь. От запущенного с нечеловеческой силой куска металла — рейдера отбросило назад. По инерции, тело перевалилось через диван вместе с перевернувшимся предметом мебели, с огромным мачете торчащим в голове. Последний из рейдеров — истошно вопил от происходящего наяву ночного кошмара, вжавшись всем телом в свое ложе. Страх не давал ему пошевелиться, сердце колотилось так что готово было разорваться в груди. Он не чувствовал ничего кроме дикого ужаса, полностью захватившего его никчемное существо. Глаза не могли оторваться от взгляда чудовища, в котором горели огни преисподней. Медленно приблизившись к рейдеру — монстр надавил ему на грудь своей лапой, заставляя полностью лечь. А после, когда добился желаемого — наступил ногой на грязное лицо и стал неспешно — с чувством, с толком, с расстановкой — усиливать давление. Он давил до тех пор, пока нос с хрустом не провалился во внутрь, а глаза не вылезли из орбит. Крик, а затем хрип боли, превратился в булькающие звуки. Лицевая кость не выдержав такого давления — с треском разломилась на куски. Череп лопнул, как переспелый фрукт. Мозг размазало по земле, с хлюпающими нотками — окончившими эту арию боли.