Почерк зверя
Шрифт:
— Сегодня Киммерион просил меня о том, чтобы я организовал тебе побег, — возразил Здравович.
— Он пришел к вам? — изумление в голосе выдало даргела с головой.
— Ты знаешь его настоящую историю, — ни тени вопросительной интонации.
— Да. Но какое это теперь имеет значение?
— Ты прав, никакого. Что ж, это твой выбор, и ты имеешь на него право. Но я еще раз предлагаю — мне не так уж сложно организовать все это. Покинь Империю, и живи в свое удовольствие, только не ссорься более с правителями стран!
— Мой ответ — нет, — отчетливо проговорил Вега, глядя в глаза Александру.
— Как
Дверь закрылась.
Последний звук сорвался со струн, и, взлетев под свод театра, растворился в тишине. Киммерион устало опустил скрипку.
Через минуту раздались первые аплодисменты. Кима на миг посетило де жа вю — точно так же Лаарен III аплодировал ему на том самом концерте, на котором оборвалась жизнь серого эльфа Вэйлианесса, и началась жизнь Вэйлианесса-вампира.
Поклонившись слушателям, Бельвегор покинул сцену. Зашел в гримерку, быстро переоделся, и уехал, не дожидаясь даже Сьен Чжана.
— Я дома! — громко сказал он, закрывая за собой дверь — с тех пор, как Ниалэри познакомилась с Рагдаром, Ким предпочитал как можно громче объявлять о своем приходе.
Вопреки опасениям скрипача, варвар появился сразу же — одетый, и очень мрачный.
— Наемников я нашел, — не тратя времени на предисловие, начал он. — Их шестеро — три человека, два эльфа, и орк. Работают в команде уже четыре года. Их капитан некогда состоял в Гильдии наемников, и даже дослужился до серебряного медальона, но потом был по-тихому из Гильдии выгнан — за что, мне узнать не удалось. Но, судя по тому, что обратиться к нему мне порекомендовал один из членов Гильдии — не за бесчестное отношение к клиенту. Вся команда просит пятнадцать тысяч, из них десять — задатком в утро перед операцией, и пять — по выполнении задания.
— Ты согласился? — уточнил Ким, вешая плащ на крючок.
— Да. Никого другого мне найти не удалось.
— Вот и хорошо. Потому что Здравович мне отказал.
В этот момент раздался стук в дверь.
Эльф поморщился.
— Рагдар, ты не мог бы открыть, и узнать, кому и что от меня понадобилось? — попросил он, уходя в гостиную. Варвар молча направился к двери.
Спустя минуту он вернулся, таща ворох цветов, несколько коробок, и пачку писем, перевязанную лентой.
— Это все из театра, — пояснил северянин, сваливая свою ношу на пол. — Ниа, помоги цветы расставить!
Взяв письма, Ким развязал ленточку, и начал просматривать конверты, даже не вскрывая их. Ничего интересного…
В дверь опять постучали. Вздохнув, скрипач встал, и пошел открывать, на миг подумав о том, что ему все же придется нанимать слугу.
На пороге стоял Сьен Чжан.
— Знаете, маэстро, при всем моем к вам уважении… использовать меня как посыльного?… — проговорил он, протягивая Киму письмо. — Вот. Приказали передать вам лично в руки, причем как можно скорее — хотя на мой взгляд, это вполне могло бы и подождать до утра.
С этими словами возмущенный до глубины души париасец спустился с крыльца к карете, ожидавшей его на улице. Эльф усмехнулся, проводил его взглядом, и, терзаемый любопытством — кто же мог приказать Сьену "поработать посыльным"? — вернулся в гостиную. Там он перевернул конверт, бросил
Личная печать Императора.
Чуть заметно дрожащими руками Киммерион вскрыл конверт, и достал сложенный вдвое лист. На дорогой бумаге виднелось всего несколько строчек, написанных твердым почерком человека, привыкшего повелевать, и подпись — Лаарен III.
Собственно, ничего такого в письме не было. Благодарность за прекрасный концерт, пожелание и в дальнейшем иметь возможность слушать столь великолепного музыканта, и выражение искреннего восхищения его талантом. Если бы письмо было подписано "Альвар VI", то ничего удивительного в нем и не было бы — прежний Император прославился не только как достойный — хотя надо признать, не особо выдающийся — правитель, но и как страстный любитель и покровитель искусства. Но Лаарен вообще никогда не интересовался подобным времяпрепровождением, и о музыке и театре знал ровно столько, сколько его обязывало знать положение и образование. И вдруг — такой интерес к Бельвегору…
Ким еще раз перечитал письмо, и на этот раз обратил внимание на постскриптум:
"В качестве благодарности дарую право аудиенции в любое время, без предварительной записи и прошения".
Собственно, это была достаточно распространенная форма благодарности от Императора, удобная и для самого Императора, и для того, кого награждали этой привилегией. Правителю это давало возможность порой пообщаться с теми, с кем ему хотелось, а не только с теми, с кем обязывал государственный долг, а тем, кто получал сию благодарность — возможность действительно встретиться с Императором, и сам факт наличия подобной привилегии — просить аудиенции в любое время суток. Разумеется, наглецов, решавшихся, пусть даже с подобной бумагой, ломиться во дворец ночью не находилось, хотя чисто теоретически она давала такое право.
Но об этом Киммерион сейчас не думал. В его глазах загорелась надежда…
Спустя пять минут Бельвегор Белый Эльф уже мчался вскачь к городу Шпилей. Белоснежный плащ бился за спиной, маска скрывала лицо. Только бы получилось…
Первый раз его остановили на воротах Срединного города.
— Проход закрыт до утра, — извиняющимся тоном проговорил подошедший стражник, узнавший ночного всадника. Ким молча достал письмо, махнул перед его лицом печатью Императора — тот, побледнев, отшатнулся. — Пропустить!
При въезде в город Шпилей проверка была тщательнее — рослый гвардеец с нашивками капитана внимательно просмотрел письмо, изучил подпись — и только после этого пропустил эльфа в сердце Мидиграда.
До дворца Киммерион добрался без приключений, а дальше решил не рисковать — и, скрывшись на мгновение в тени какой-то скульптуры, он обратился в сгусток тумана.
Беспрепятственно проникнув во дворец, вампир начал методично облетать все помещения в поисках кабинета Императора — благо, тот факт, что правитель имеет привычку работать во дворце до середины ночи, а то и оставаться там ночевать, был общеизвестен.