Почетная гвардия
Шрифт:
Гомон голосов наполнил комнату. Но Харк сохранял молчание.
— Но как же приказы лорда-генерала, Гаунт… — начал Клеопас, вставая.
— Больше не соответствуют условиям. Как полевой командир, оценивающий положение на месте, я имею на это право.
Интендант Элтан встал, трясущийся от ярости.
— Но нас же убьют! Мы должны вернуться в Доктринополь и успеть. Иначе нас не эвакуируют! Вы знаете, что здесь будет, комиссар-полковник! Как вы только смеете предлагать такое!
— Сядьте, Элтан. Если это поможет, я сожалею, что гражданские,
Несколько офицеров и все аятани поддержали его, откликнувшись эхом.
— Сэр, вы не просто нарушаете приказы, — голос лейтенанта Поука был полон тревоги. Клеопас торопливо кивнул, соглашаясь со словами своего младшего офицера. — Мы все понесем жесточайшее наказание. Приказы лорда-генерала Льюго просты и точны. Мы не можем так легко нарушить их!
— Поук, вы не смотрели, что идет за нами по тропе?
Все обернулись. Капитан Ле-Гуин стоял позади всех, прислонясь к стене.
— Даже исходя из одной лишь оперативной обстановки, я бы сказал, что комиссар-полковник делает верный выбор. Мы не можем вернуться сейчас в Доктринополь, даже если сильно захотим.
— Спасибо, капитан, — кивнул Гаунт.
— Оставь свое мнение при себе, Ле-Гуин! — воскликнул капитан Марчес, командир «Завоевателя» «P48J». — Мы всегда можем попытаться! Вот чего ожидали бы лорд-генерал и военмейстер! Если останемся здесь и будем сражаться, можем завязнуть на неделю или больше. И когда флот вернется, мы будем покойниками!
Несколько офицеров, среди которых были и Призраки, зааплодировали словам Марчеса.
— Мы последуем приказам! Заберем реликварий и немедленно уйдем! Давайте испытаем судьбу в битве с инфарди! Если проиграем, значит проиграем! Лучше умереть так, во славе, чем ждать смерти!
Одобрительный гул стал еще сильнее.
— Капитан Марчес, вам стоит быть комиссаром. У вас талант произносить пламенные речи, — улыбнулся Гаунт. — Но комиссар здесь я. И командующий здесь я. Мы остаемся, как я приказываю. Остаемся и сражаемся.
— Прошу, Гаунт, передумайте! — вскричал Клеопас.
— Сэр, мы же умрем, — сказал сержант Мирин.
— И умрем бесславно, если уж на то пошло, — прорычал Фейгор.
— Сэр, разве мы не заслужили шанса? — спросил сержант Сорик, вскакивая и сжимая в руках шлем.
— Все шансы в космосе, Сорик, — сказал Гаунт. — Я взвесил все наши возможности очень тщательно. Это верный путь.
— Вы спятили! — заверещал Элтан. Он обернулся и с мольбой уставился на Харка. — Комиссар! Во имя Императора, сделайте что-нибудь!
Харк выступил вперед. В комнате воцарилась тишина.
— Гаунт. Я знаю, вы все это время считали меня своим врагом. Я знаю почему, но видит Бог-Император, это не так. Я преклонялся перед вами долгие годы. Изучал принимаемые вами решения, которые были не под силу другим. Вы никогда не боялись отвечать перед высшим командованием.
Харк оглядел
— Я отправил вас в эту миссию, Гаунт. Я состоял в свите лорда-генерала целый год, и я знаю, что он за человек. Он хочет взвалить на вас вину за Доктринополь, чтобы прикрыть собственную бездарность. После катастрофы в Цитадели он незамедлительно хотел вас разжаловать. Но я чертовски хорошо знал, что вы заслуживаете лучшего. Я предложил последнюю миссию, эту почетную гвардию. Думал, это даст вам шанс обелить себя или, по крайней мере, достойно закончить карьеру. Я даже надеялся, что это могло дать Льюго время передумать и изменить решение. Успешное спасение реликвии под носом вражеских орд могло превратиться в славное деяние. Льюго стал бы героем, а вы, соответственно, сохранили бы должность.
Харк вздохнул и поправил куртку.
— Но вы нарушили приказы, и пути назад нет. Вы поставили себя именно туда, куда хотел Льюго. Превратились в козла отпущения, в котором он нуждался. Я, как офицер комиссариата, более не могу этого позволять. Я не могу позволить вам сохранить командование. Мне жаль, Гаунт. Все это время я был на вашей стороне, но вы меня вынуждаете. Приказом Сто сорок пять эф я лишаю вас полномочий командующего. Миссия будет продолжена в соответствии с полученными прежде приказами. Гаунт, я хотел бы, чтобы было иначе. Майор Роун, примите у комиссара-полковника Гаунта личное оружие.
Роун медленно поднялся, прошел через набитую комнату, встал рядом с Гаунтом и воззрился на Харка.
— Не думаю, что это случится, Харк, — сказал он.
— Это нарушение субординации, майор, — пробормотал Харк. — Следуйте моим указаниям и примите у Гаунта оружие, или я вас пристрелю.
— Должно быть, я неясно выразился, — промолвил Роун. — Иди к фесу.
Комиссар закрыл глаза, помедлил, открыл их и достал плазменный пистолет.
Он медленно поднял его, целясь в Роуна.
— Последний шанс, майор.
— Для кого, Харк? Оглянись вокруг.
Комиссар огляделся. Дюжина стволов смотрели прямо на него, Призраков и нескольких пардусцев. Целились и Ле-Гуин с Клеопасом.
Харк убрал оружие.
— Вижу, вы не оставляете мне выбора. Если мы выживем, об этом инциденте будет доложено комиссариату Крестового похода, во всех деталях.
— Если мы выживем, я с нетерпением буду этого ждать, — сказал Гаунт. — А теперь давайте готовиться.
Снаружи, в ночи, наполненной воем снежной бури, на отметке 00.02 в начале тропы скаут Бонин и солдаты Ларкин и Лилло укрепились в ледяном бункере. У них имелась химическая горелка, но все равно было ужасно холодно. Бонин смотрел на переносной ауспик, пока Ларкин вглядывался в снежную тьму через оптический прицел лонглаза. Лилло потирал руки, устроившись у водруженной на треногу автопушки.
— Движение, — спокойно сказал Ларкин.
— На экране ничего, — ответил Бонин, проверяя светящееся табло ауспика.