Почетный караул
Шрифт:
— Нет, — сказал полковник Росс. — Никто не разбился, и Бенни здесь ни при чем. Обычная история — нарушение воинской дисциплины; я вынужден был сообщить Нюду. Вот и все, что я пока могу сказать.
В этот момент в двери веранды постучал полковник Култард; он заходил к генералу, узнал, что тот занят, и пришел спросить, нельзя ли ему посидеть с ними. По просьбе миссис Росс он вскоре отправился на кухню приготовить кувшин ромового пунша — считалось, что он в этом деле большой мастак.
Полковник Росс очень устал и прекрасно обошелся бы сегодня без гостей, но в любом случае он не мог лечь: во-первых, сегодня у них ночует генерал Бакстер, а во-вторых, он ждал Ботвиника и военного прокурора майора Тайтема, которые должны были принести обвинительные заключения на цветных офицеров, арестованных сегодня в клубе. Впрочем, вряд ли ему удалось
Из долетавших до них звуков песни они узнали, что у исполнителей не осталось уже ни единого пенса — «вот как, ни пенса»; полковник Росс не выдержал, устало поднялся и пошел в дом. В дальнем конце холла около телефона горела лампа. Он набрал номер гостиницы и сказал телефонисту на коммутаторе:
— Говорит полковник Росс. Узнайте, в каком номере так горланят, и соедините меня с ними.
Почти тотчас же раздался звонок — видимо, гуляки уже изрядно надоели всем в гостинице. Чей-то игривый голос в трубке сказал:
— Генерал Бил слушает!
— Говорит полковник Росс, инспектор ВВС. — Он постарался, чтобы его голос звучал как можно более сурово. — Прекратите немедленно. Если услышу пение, запишу ваши фамилии и личные номера, и завтра вы мне все принесете рапорта.
Остряк на том конце провода опешил от неожиданности и поспешно сказал:
— Так точно, сэр.
Полковник Росс повесил трубку и вернулся на веранду. Полковник Култард, догадавшись, зачем Росс ходил в дом, сказал:
— Сейчас многие воображают, будто война — что-то вроде пикника на лужайке, прекрасный повод пошуметь и повеселиться.
— Что ж, — мрачно сказал полковник Росс, — отчасти так оно и есть. В этом они не далеки от истины. Поэтому-то война многим и нравится.
— Ну, мне-то нынешняя война совсем не нравится, — сказал полковник Култард. Он покачал красивой седой головой. — Во всяком случае, мне не нравится, как я сам в ней участвую. Если бы мне удалось перевестись в действующую армию…
— Да брось ты, Хэл, — подала голос миссис Бил. Судя по ее язвительному тону, она тоже была недовольна войной и тем, как это отражается на ней лично, и считала, что у нее гораздо более серьезные причины для недовольства. — Ты уже слишком стар и толст, — безжалостно сказала она. — И жутко ленив. Мы тебе дали самую легкую работу, какую только удалось найти, а ты еще плачешься. И кстати, при следующей аттестации Айра собирается поставить тебе оценку «плохо». Так что тебя никуда не возьмут.
— Каково иметь такую сестренку? — невозмутимо сказал Россу полковник Култард. — Видели когда-нибудь такую грубиянку?
— Да уж молчал бы, — сказала миссис Бил. — Ты ведь целыми днями валяешь дурака. Когда ты хоть немного проснешься, Хэл? — Из темноты смутно выступало ее бледное лицо с воинственно поднятым подбородком и белое топорщившееся платье. Она так и сыпала колкостями, голос ее дрожал от негодования. Видимо, они давно уже привыкли разговаривать в таком тоне, решил полковник Росс. Быть может, все началось еще в те годы, когда она была ребенком, настоящей «маленькой сестренкой», и Хэл, красивый и самоуверенный, чем-то ее разочаровал, не сумел помочь в какой-то детской беде, преподав тем самым одну из горьких житейских истин: не все то золото, что блестит. И с тех пор к ее любви примешивалась обида. Она снова постаралась поддеть его: — А как насчет того, о чем ты говорил вчера вечером, про какого-то распрекрасного офицера из твоего отдела, который устроит публикацию в журнале? Спорим, ты даже не почесался!
— А вот тут ты ошибаешься, — сказал полковник Култард. — Я исполнил в точности все, что обещал. Сегодня утром я привел капитана Хикса к Нюду, и мы обо всем договорились. Он уже приступил к работе. Так что — нечего…
— Да я уверена, что ты все испортишь, — сказала миссис Бил. Она судорожно вздохнула и повернулась к миссис Росс. — Пойду спать. Устала смертельно. Не стану ждать этих надутых индюков. Нюд с Джо-Джо могут часами языком чесать, уж я их знаю! До сих пор небось перебирают всех знакомых и говорят: «Ну нет, этот никуда не годится»; а все оттого, что тот, видите ли, что-нибудь не так сделал в Академии, или в Келли, или еще где-то. Кора, посмотрите, пожалуйста, мое платье, и я пойду.
Когда
— Сэл любит пошуметь, но сердце у нее доброе. — Он отхлебнул из стакана и полыхнул огоньком сигары. Полковник Росс не сомневался, что так оно и есть на самом деле. Полковник Култард защищал не себя, а сестру, ему не хотелось, чтобы у Росса сложилось о ней превратное мнение. Полковник Култард знал, что никто всерьез не считает его ленивым. Он предан армии, усердно трудится, долгое время выполняет непростую для него работу и может похвастаться внушительным списком проектов, завершенных под его руководством. Да и совсем он не толстый! Просто приходится много времени проводить за письменным столом, вот он чуть-чуть и прибавил, да лицо немного округлилось. А для старшего офицера он совсем не стар. Его густая шевелюра поседела еще в тридцать лет, а сейчас ему всего сорок пять. Так что Сэл пошутила — просто она вспыльчивая, у нее характер такой. А насчет аттестации — это, разумеется, наглая ложь, вернее, тоже лишь шутка. Полковник Росс, осведомленный о баллах всех офицеров в гарнизоне, поскольку генерал Бил при аттестации с ним советовался, не мог не знать, что полковник Култард всегда получал только высшую оценку. Так что всякому, кто хорошо знаком с Сэл, ясно, что она просто дурачилась.
Вот что, по мнению полковника Росса, хотел сказать своей извиняющейся репликой полковник Култард, именно эти чувства и мысли были написаны на его добром серьезном лице, белым пятном выделяющемся в темноте.
Полковника Росса сейчас гораздо больше занимало другое: его мучали сомнения — правильное ли решение он принял; может быть, размышлял он, разумнее было бы допросить задержанных сегодня же, или, может, он прав, и пусть лучше посидят до завтра, подумают, что им за это будет. Того офицера — кажется, его зовут Амос Гранджент, — того самого, который поднял руку на заместителя начальника военной полиции, придется, видимо, отдать под трибунал, да и второго лейтенанта, Чарлза Картера, тоже — утверждают, что, пока Гранджент держал Дея, Картер незаконным образом завладел его личным оружием. Он никак не мог решить, стоит или не стоит выдвигать обвинения против остальных офицеров и каковы будут последствия в каждом из этих случаев. Обычно в юридической практике исходят из того, что все, кто с ними пришел, считаются соучастниками уже в силу своего присутствия и в равной степени виновны; но, возможно, здесь такой подход неоправдан или по крайней мере может быть признан неосновательным. Нет никаких причин предполагать, что, не напади на офицера военной полиции Гранджент и Картер, на него непременно напал бы кто-то из этих четверых. Полковник Росс вовсе не был уверен, что все шестеро были в равной степени решительно настроены и достаточно сплочены — они ведь наверняка понимали, чем все это может для них кончиться. Может быть, лучше не раздувать этого дела — ведь, если классифицировать его как нападение на офицера военной полиции при исполнении служебных обязанностей, вырисовывается настолько серьезное воинское преступление, что можно, да и просто необходимо, привлечь к суду почти всех прикомандированных цветных офицеров.
И это еще не самое худшее. Могут повернуть так, что Нюду придется разбирать дело о мятеже. По сообщениям осведомителей Ботвиника, в одной из уборных появились надписи, причем разным почерком: «Белые войну начали — пусть сами и расхлебывают», «Японцы воюют за свободу афро-американцев»; кроме того, была нарисована могила с крестом, на котором печатными буквами значилось: «Только для белых». Представляю, как за это ухватится контрразведка. Люк Ходен непременно раздует дело о подрывной деятельности и к завтрашнему утру представит все подробности заговора. Полковник Росс неожиданно для себя громко вздохнул.
На его вздох отозвался полковник Култард, о чьем присутствии Росс как-то забыл, пока, напрягая утомленный мозг, пытался разобраться в этом скопище фактов, предположений, возможных вариантов и предварительных решений.
— Да, собачья жизнь, Норм, — сказал полковник Култард, — работы невпроворот; крутишься как можешь, а потом ты же еще и виноват. Я слышал, из Вашингтона утром справлялись насчет этой истории. Джо-Джо Николс что-нибудь говорил?
— При мне — нет, — ответил полковник Росс. — Их Дед встречал — его и Бакстера. Потом мы собрались у Нюда, выпили немного, разговор в основном шел о том, как они долетели. Все были в прекрасном настроении.