Почти любовь
Шрифт:
«С днём рождения, Саш. Я снова чуть все не пропустила. Извини, что пишу только сейчас, а не с самого утра. Надеюсь, ты, как всегда, поймёшь и простишь. Знаешь, я не очень сильна в пожеланиях, правильные подарки дарить не умею и не всегда внятно излагаю собственные мысли.
Поэтому можно я обнаглею и попрошу кое-что для себя?
Пожалуйста, только живи.
Это всё, больше ничего не нужно.
PS.
1
Имеется в виду песня Земфиры «Хочешь».
Глупо, но я нашел эту чертову песню и даже поставил ее, как рингтон на Олеськин номер, но она так ни разу и не зазвучала. Несколько раз я порывался сам позвонить, но вовремя себя останавливал. Она ушла без объяснений, оставив в ванной кольцо и дурацкую записку, сменила телефон, пряталась по всей Москве, сбежала от меня из зала суда, словно я исчадие ада и явился за ее душой, а когда догнал, смотрела так, будто я – все, что ей нужно в этом гребаном мире.
Затем несколько месяцев молчания, двухсторонняя пневмония, реанимация и острое осознание, что прибежит, не выдержит, примчится спасать, благополучно забив на все риски. Угадал на сто процентов, в некоторых поступках Олеся удивительно предсказуема. Живет на нерве и иначе вряд ли сможет.
В довесок, это сообщение в мой двойной день рождения. О чем? Зачем? И что, черт возьми, я могу ей сказать? Мне тоже жаль? Она и сама это знает.
А если задать обратный вопрос? Почему я жду, что она позвонит? Что я хочу услышать? Снова тупик. Потому что в любом ее ответе нет никакого смысла, как не было его в клятвах, что она давала в день нашей свадьбы. Бегство – вот ее излюбленная тактика, которой Веснушка не изменяет.
Дальше происходит что-то из ряда вон выходящее. Телефон вдруг оживает, вибрируя в ладони и наполняя салон внедорожника знакомыми аккордами. Оцепенев от неожиданности, я недоверчиво смотрю на определившийся номер. У меня снова начались зрительные и слуховые галлюцинации? Хотелось бы верить, но нет. Серьёзно, вашу мать? Именно сейчас?
– Чего замер? Отвечай, пока не передумала, – скосив взгляд на мой телефон, понимающе ухмыляется Олег. Приняв вызов, я молчу, снова почувствовав себя потерявшим дар речи студентом, случайно столкнувшимся в столовой универа со странной чудачкой в смешном васильковом платье с рюшами. Помню ее озорную улыбку и как без страховки нырнул в глубину зеленых омутов. Мир словно исчез, оставив только нас двоих и протянутый мандарин.
Мне стоило задуматься… Те образы, что всплывают в нашей голове, когда мы смотрим в глаза женщине, являются отражением чего-то важного и необъяснимого, не до конца осознанного, но уже необратимо пустившего свои ростки где-то глубоко внутри…» Но я не задумался и утонул в ней, как когда-то в детстве в деревенском пруду.
– Привет, Саш, – Олеся заговаривает первой.
Ее голос звучит спокойно, я бы даже сказал буднично, что никак не вяжется с образом импульсивной Веснушки. И это ее «Саш» сбивает
– Здравствуй, Олеся, – выжимаю скупое приветствие.
– Мы можем встретиться? – спрашивает она. Вот так сразу? Без предисловий? У меня начинает дергаться глаз и потеют ладони.
– Когда? – взяв себя в руки, сухо отзываюсь я. Даже не берусь гадать, почему она решила, что у меня вообще есть возможность с кем-либо «встретиться». Буквально двадцать минут назад мне были запрещены личные посещения, не говоря уже о выходе за территорию.
– Сейчас, – без колебаний отвечает Олеся. Охренеть не встать. Я нервно тру переносицу, глазной тик усиливается и переходит в пульсирующую боль в виске. Все-таки зря я дурака валял на сеансах психологической помощи. – Я в Измайловском парке, на летней веранде ресторана «Алые паруса». Рядом с фонтаном ангелов, – отсутствие ответа она воспринимает за согласие и торопливо называет место встречи. – Ты знаешь, где это?
– Знаю.
– В течение часа, я буду там. Если тебе понадобится больше времени, скажи, подожду, сколько понадобится.
– В течение часа…, – повторяю на автомате, сконцентрировав внимание на навигаторе. – Я успею.
– Тогда до встречи, – Олеся официально прощается и кладет трубку.
Черт, я, что, сейчас согласился? Даже не спросив, какого хрена она до сих пор делает в Питере и как узнала, что меня выписали? Нет, она реально колдунья, притворяющаяся наивной простотой. Но есть положительный момент, нервный тик прекратился, как только она отключилась.
– Ну что, Грей, едем в Измайловский парк? – постучав пальцами по рулю, с долей скепсиса в голосе любопытствует Богданов.
– Почему Грей? – нахмурившись, уточняю я.
– Грей, Ассоль, Алые Паруса. Ты сказку что ли не смотрел? – вздохнув, он смотрит на меня, как на умалишённого. – А она у тебя затейница, место выбрала со значением. Колодец ангелов, кстати, целительный. Поговаривают, что он исполняет желания и помогает избавиться от страхов и хренового настроения. В вашем случае, как раз то, что доктор прописал.
– Какой еще к черту колодец? Ты бредишь, Олег? – теперь моя очередь подозревать Богданова в слабоумии.
– Да нет, – пожимает он плечами, забивая в навигатор новые координаты. – Бредишь у нас ты. Когда мы только переехали в Питер, Маринка меня по всем туристическим местечкам протащила. Колодец ангелов – это фонтан возле ресторана «Алые Паруса». Но пить из него я бы ни тебе, ни Веснушке не советовал.
– Я вроде бы не на громкой связи разговаривал, – отпускаю раздраженное замечание.
– А у меня слух хороший, – невозмутимо парирует Богданов, продолжая измываться над моей шаткой нервной системой. – Ты мне лучше скажи, что планируешь делать? Заберешь свою Ассоль или как?
– А что было в сказке? – разумеется, мне известен сюжет, но Олег явно жаждет блеснуть эрудицией.
– Если коротко: странноватой Ассоль однажды предсказали, что за ней приплывёт принц на корабле с алыми парусами. Все вокруг считали ее сумасшедшей, а она верила и ждала. В итоге принц приплыл и забрал ее с собой. Всё. Хэппи-энд.