Почти не придуманные истории
Шрифт:
– Изменааааа!!! Изменааааа!!! – кузнец перехватил клюку, как рабочий молот.
Булочник бросил в распахнутые ворота факел.
Монгольский дозорный заметил огонёк. Загрохотали барабаны, заржали лошади, монголы прыгали в седла.
– Что ж ты сват учудил, ирод окаянный?
Булочник сделал выпад ножом. Клюка ударила Федота в голень ниже колена. Булочник рухнул.
– Волька
– Вырежут вас монголы всех до единого. Нищеброды, голь подзаборная!!! А я дочь спасу!!! И от них и от вас. Ей тринадцать всего. Жить и жить еще.
– На милосердие монгольское рассчитываешь. Думаешь предательством жизнь себе продлишь?
Федот снова бросился в атаку. Клюка угодила в голову предателю. Кузнец навалился всем телом на Булочника. Трость перекрыла трахею. Кузнец напряг могучие натруженные руки. Громко хрустнул сминаемый кадык. Булочника тряхануло в агонии.
– Прости меня Варенька. – прошептал кузнец и направился к воротам.
Кавалерия монголов лавиной неслась к распахнутому входу в город, размахивая саблями и факелами.
На крик кузнеца прилетело несколько жителей и налеглись на ворота.
– Не успеем, ой не поспеем мы!! Дурень старый, толкать то легче чем тянуть, – бросил кузнец и вышел за ворота.
– Аааааа !!! —Ноги кузнеца уперлись в матушку сыру землю, ворота качнулись и поплыли, а первые стрелы всадников звеня впились в дерево створок.
Ещё мгновение и ворота сошлись, глухой удар возвестил о том что запорное бревно водрузили на место.
Отец Вольки развернулся лицом к монголам и глубоко вздохнув развёл руки в вольном размахе, словно пытался обнять вечность.
Дождь стрел накрыл кузнеца.
* * *
Волька стоял на стене. Он видел тучу стрел обрушившихся на отца . Сердце сжалось . Он отвернулся зная чем это закончиться .
Варенька поднявшаяся на стену к мужу стояла рядом. Голова мальчишки опустилась на ее плечо.
– Он у тебя герой. – ладонь девушки зашебуршила в волосах Вольки. Сын кузница сделал неловкую попытку обнять девушку, его рука скользнула по ее груди. Сердце застучало словно кузнечный молот. Сквозь ткань блузки пальцы почувствовали набухающий бутон соска. Он одернул руку и покраснел.
– извини. – начал он заплетающимся голосом
Она взяла его руку и положила на талию и улыбнулась:
– Ты муж мне, законный, твое право теперь.
Он
Он прочитал этот код покрасневших щёк.
Руки научившиеся крушить и убивать, привыкшие к тяжелой работе у раскалённого горна обрели нежность, он прижал ее к себе и впился в ее уста долгим и неумелым поцелуем.
Голова шла кругом.
В страстном и нежном поцелую реальность ушла из под ног, уже не было вокруг боли и потерь были только они.
Монгольская кавалерия подошла слишком близко к стене. Ответный залп защитников Козельска был прицельным и с десяток скакунов вернулись в стан волоча за собой трупы своих хозяев.
– Гонца ко мне !! – Орал Батый проклиная неповоротливость всадников.
Посыльный рухнул перед ханом на колени.
– Стрелой лети к Кадану и Бури. Пусть бросают все и разворачивают тумены на Козельск. Без их осадных орудий этот городок нам не взять. И пусть следуют незамедлительно, без остановок.
Гонец скрылся в темноте за пологом шатра.
Оставляя Хана на едине с его мрачными мыслями. Проклятый городишко уже смертельно унизил великого Хана , заставив его просить помощи.
* * *
Огромные валуны разметали баррикаду горожан , а горшки с нефтью сеяли пожары.
Монголы шли медленно, не торопясь. Наглые и надменные. Свист и улюлюканье витающие над полками , сплетались в странный напев.
Подпустив монголов почти вплотную, защитники дали залп, буквально сметя первые ряды. Но монголы не замедлили шаг, буквально затаптывая своих же раненых. Свежие, сытые. Тумены Кадана и Бури пришли три дня назад, и ещё не поднимались на штурм стен. Их стяги не знающие поражений гордо реяли в потоках весеннего ветра.
Свежесколоченные, неструганные лестницы уперлись в кирпич раскуроченных стен. Зазвенела сталь.
Волна за волной монголы налетали на бастион . И снова и снова откатывались усыпая поле перед стеной ранеными и убитыми. Ряды защитников редели. Но не было ни стонов, ни плача с их стороны . Урусы умирали молча, стиснув зубы. Мужчины, женщины все стояли в одном строю и разили врагов. Не было ни слов, ни команд. Лишь скупой звон стали.
Чингизиды наблюдали за боем с холма выбранного Батыем. За пятьдесят дней, что стоял Козельск, Великий Хан изучил каждый камушек, каждый бугорок, каждую травинку на вершине смотрового холма.