Почти неприличная история, или Неравный брак
Шрифт:
– Ты не знаешь, едят ли вороны бабочек? – усмехнулась Рэйвен лукаво.
– Бабочек? – хмыкнул Хэйл. – Знаешь легенду о чёрном английском мотыльке?
– Я не знаю ни одной из ваших английских легенд. Так что не так с этими мотыльками?
– С чего ты решила, что с ним что-то не так?
– Из общего контекста разговора. А вообще, знаешь, что? К чёрту всех ваших мотыльков! Просто поцелуй меня, – потребовала она.
– С чего вдруг такое щедрое предложение? – удивился он.
Попытка за насмешкой скрыть желание была довольно жалкой. Слишком тоскующими
– Ты боишься? – усмехнулась Рэйвен, откидывая назад струящиеся по ветру волосы. – Я не знаю легенд о чёрных мотыльках, но помню другую легенду из вашего мира. Когда сотворили первого человека, его поместили в волшебные сады Дивов, к огненной женщине, умеющей обращаться в сову. Предполагалось, что он научится у неё мудрости и магии, но ничего не получилось. Он загадил её ручьи. Пытаясь показать свою удаль, убил её любимцев – пантер-оборотней. А потом и её саму попытался посадить в клетку, чтобы она пела своим чудесным. голосом только ему одному. И тогда она от него улетела.
– Я знаю эту легенду. Ты нарочно умолчала о самом главном? Вся проблема был в том, что мужчина хотел получить от великой волшебницы поцелуй, а она не могла ему его подарить. Слёзы её исцеляли людей и дарили им молодость, но поцелуи – убивали. Знаешь, чем всё кончилось? Мужчине надоело ждать, и он нашёл другую. И был счастлив с ней. У них были дети. По слухам, мы все их потомки.
– Не следует слишком дорожить своими поцелуями? Такова мораль? Но если бы волшебница поцеловала человека, не было бы у него второй женщины, не было бы детей, долгой жизни и множества потомков. Ты же сам сказал – его убил бы её поцелуй. Она сохранила ему жизнь.
– А что, если он был согласен отдать жизнь за поцелуй богини?
Рэйвен пожала плечами:
– Наш разговор зашёл куда-то не туда, Хэйл.
– Разве? Мне кажется, он как раз движется в нужном направлении. Скажи, как думаешь, богиня ошиблась с выбором?
– Богини не ошибаются. Лучше никогда не познать истинного блаженства, чем купить его ценой жизни того, кого любишь.
– Ты правда так думаешь?
– Какой смысл это обсуждать? Это всего лишь красивая легенда.
– Как думаешь, какого было человеку после богини жить со смертной? И чувствовать, что никогда не сможет любить эту смертную как ту, другую? И знать, что она тоже это понимает? Раз за разом поднимать лицо к небу, искать там любимое лицо, а видеть лишь пустоту?
– Боги жестоки, – грустно вздохнула Рэйвен.
– Не только боги, – тряхнул головой Хэйл.
– Ты думаешь, ему лучше было бы умереть, познав вкус истинной божественной любви?
– Не знаю. Ещё не решил.
Рэйвен засмеялась:
– Хорошо, что я не богиня. Меня ты можешь поцеловать. Если осмелишься.
Лицо Хэйла было грустным, непривычно одухотворённым, почти прекрасным:
– Когда-нибудь ты тоже улетишь от меня, Рэйвен. Я не хочу к тебе привязываться. Ты, злая, капризная, но очень привлекательная звёздочка.
– Так возьми и подержи меня в руках, – с улыбкой обернулась она к нему.
Повинуясь древнему инстинкту, что сильнее
Их губы соприкоснулись и мир поплыл под ногами.
Есть ли вкус у губ? Может ли он различаться? Различается ли? Наверное, чтобы узнать ответы на этот вопрос, нужно иметь чуть больше опыта, чем имела Рэйвен.
Хэйл обнимал её крепко. С такой силой, что Рэйвен чувствовала, как испуганной птицей бьётся в груди его сердце. Его руки скользнули вдоль рук Рэйвен, зарылись в её волосы. Его руки не давали ей отстраниться, да Рэйвен этого и не хотела. Она охотно позволила себе окунуться в поднимающийся ураган эмоций.
С одной стороны, для Рэйвен это было словно не всерьёз. С другой происходящее зачаровывало.
Хэйл так крепко держал её, что причинял боль. Он целовал страстно, даже яростно, словно желая подавить в зародыше всякую мысль о возможном сопротивлении. Прижимал к себе так сильно, что она задыхалась от нехватки воздуха. Беззастенчиво углублял поцелуй и Рэйвен охотно шла навстречу, уступая и покоряясь.
Да и кто и кому тут покорялся, разве разберёшь? Кто их них охотник? А кто – добыча? Страсть – это танец на двоих, игра, в которой мяч поочерёдно переходит из рук в руки.
Наверное, естественно в такие моменты желать провести ладонью по щеке, зарыться пальцами в мягкие волосы, стать на шаг ближе? Но Рэйвен чувствовала не так. А то, что она чувствовала было… было неправильно.
Она не испытывала ни тени нежности, это скорее напоминало голод. Голод хищника, возрастающий с неконтролируемой быстротой.
Она хотела видеть его мёртвым. Хотя, нет. Живым, но страдающим. Долго. Бесконечно. Может быть даже постоянно. И чтобы причиной этих страданий была она. Её хотелось сначала разорвать на нём одежду, а потом исполосовать белую кожу длинными царапинами, набухающими кровью. Хотелось жадно ловить каждый его вскрик или всхлип.
Ей хотелось быть палачом, а в Хэйле видеть жертву.
Фантазия была столь острой, картины в воображении столь яркими, что Рэйвен сама себя испугалась. Непонятные токи отравили наслаждение и поцелуи перестали доставлять удовольствие
– Что-то не так? – в момент почувствовав перемену в её настроении, напрягся Хэйл.
Рэйвен высвободилась из его рук и отошла на несколько шагов в сторону, словно со стороны слушая собственное тяжёлое, прерывистое дыхание.
Колд выглядел помято – взъерошенные волосы, съехавшая с плеча куртка.
Выражение его лица было близко к страданию.
– Почему ты так смотришь на меня? – спросил он.
Как объяснить свои чувства? Силу пугающих до дрожи желаний? Желание превратиться в монстра, спустить зверя с поводка и получить от этого удовольствие?
– Мне… мне кажется, я что-то слышала, – пробормотала она, нервно заправляя локон светлых волос за ухо.
– Тебе показалось. Всё тихо.
– Возможно, но я не могу выбросить из головы того, что рядом может ходить нечто опасное. Пойдём уже лучше отсюда, тут слишком темно и холодно для романтических свиданий.