Почти невеста

Фэйзер Джейн

– Я поеду сзади, – сказал Марсель, передавая вожжи Джеку. – На всякий случай.

Он не стал ждать ответа Джека, а просто прыгнул в телегу, забился в угол и оказался отчасти скрытым куском мешковины. Джек поднял Арабеллу и усадил на скамью, предназначенную для возницы. Она расправила юбки, не удержавшись при этом от презрительной гримаски, вызвав, несмотря ни на что, улыбку своего мужа. Потом он взобрался на телегу, сел рядом с ней и взял в руки вожжи.

Они проехали по людным улицам, пересекли реку, миновали дворцы Лувр и Тюильри. У обоих

массивных зданий был заброшенный вид. За садами Тюильри ухаживали плохо. Арабелла вспомнила рассказы о резне швейцарских гвардейцев в этом саду и отвела глаза. Она отвернулась и от гильотины, стоявшей на большой площади, где заканчивались сады Тюильри. Телега легко вписалась в поток других транспортных средств и привлекала ничуть не больше внимания, чем грубоватый возница.

Арабелла смотрела прямо перед собой, радуясь тому, что ее скрывает плащ, и чувству» вес тяжелого кошеля с деньгами на коленях.

Они прокатили по Рю бент-Оноре, и Джек остановил телегу возле красивого дома. Двустворчатые ворота вели во двор. Дом, некогда принадлежавший дворянину, теперь был куплен одним из представителей новой республиканской аристократии. Губы Джека презрительно скривились. Форэ, должно быть, отлично знал, кому дать взятку, а кому оказать внимание или услугу, пока карабкался наверх, цепляясь зубами и когтями.

– Я не хочу въезжать во двор, – сказал Джек. – Тебя ожидают. Поэтому привратник впустит тебя, не задавая лишних вопросов.

Арабелла пожатием плеч избавилась от плаща и вылезла из телеги.

– Ты останешься здесь?

– Конечно. Если ты не вернешься через полчаса, я приду за тобой.

Она покачала головой:

– В этом не будет необходимости. Леди Данстон знает, что делает.

Арабелла улыбнулась ему, стараясь успокоить. Его волнение и отчаяние были в каждой черте его лица и в глубине глаз, полных беспокойства и походивших цветом на сумрачное зимнее море. Она никогда не видела его таким. Он умел скрывать свои чувства под маской веселья и жизнерадостности. Казалось, ничто не может вывести его из равновесия. Даже когда он погружался во мрак своего отчаяния, то оставался с виду спокойным и не выдавал своих чувств. Но сейчас он весь был как открытая рана.

– Я не задержусь долго, – сказала Арабелла и направилась к воротам.

ГЛАВА 23

Мэтр Форэ был розовым, упитанным и чрезвычайно самодовольным. Он поднялся из-за своего элегантного письменного стола в стиле Людовика XV, как только объявили о прибытии леди Данстон.

– Миледи Данстон… enchante…

Он вышел из-за стола, поклонился и протянул руку:

– Мне сказали, что явился визитер, но я не мог себе представить, что гостья будет такой очаровательной.

Улыбаясь, он охватил взглядом ее всю, и его маленькие карие глазки блеснули, когда он заметил сапфировые серьги.

На нем был традиционный черный костюм законника, но сюртук и штаны были из тончайшего бархата, а рубашка отделана кружевами.

Богато вышитый жилет украшали золотые часы. Пряжки на его башмаках и пуговицы были из лучшего серебра. Его седеющие волосы были тщательно завиты и блестели от помады, и, когда он приблизился к Арабелле, ее окутало облако ароматов мускуса и гардении.

Она подала ему руку в перчатке, но не сделала реверанса. Графини не приседают перед стряпчими, как бы высоко те ни взлетели при новом режиме.

– Мне так приятно, мэтр Форэ, – пробормотала она.

– Прошу садиться, миледи. Может быть, стаканчик шерри? Или чаю?

Он подвинул к ней изящный золоченый стул.

– Благодарю вас, шерри, – сказала она, садясь, оправляя юбки и пряча в их складках кожаный мешочек.

Он позвонил в колокольчик и теперь стоял, потирая руки и разглядывая посетительницу с выражением восторга.

– Какой прекрасный день, – заметил он. – Но может быть, немного слишком теплый?

– Я этого не нахожу, – ответила Арабелла, улыбаясь ничего не значащей улыбкой.

Появился лакей, шерри был налит, и она сделала крошечный глоточек, испытывая благодарность к напитку за дарованную им хмельную отвагу. При всех приятных и даже заискивающих манерах мэтра Форэ она не доверяла ему. Глаза у него были маленькие и слишком близко посаженные друг к другу. Он производил впечатление изворотливого человека.

Мэтр Форэ сел на такой же изящный стул напротив посетительницы. Его тучные бедра переваливались через край стула. Он скрестил ноги и одарил благодушным кивком блестящие пряжки своих башмаков. Потом спросил:

– Чем могу служить, миледи? Поверьте, я готов сделать все, что в моих силах. – Он ослепительно улыбнулся ей.

Арабелла не стала попусту тратить слов.

– В Париж меня привела злополучная оплошность правосудия, сэр. Моя очень старая и близкая подруга заключена по ошибке в тюрьму Ле Шатле. Это англичанка, оказавшаяся в тяжелых обстоятельствах в силу печального недоразумения.

Она многозначительно улыбнулась, будто считала неизбежными такие ошибки, если происходит нечто столь важное, как революция.

– Понимаю. – Он кивнул с серьезным видом. – К сожалению, такое бывает, и, увы, я знал несколько подобных прискорбных случаев. Вам известен номер узницы?

– 1568.

Он тщательнейшим образом записал номер на листке, потом кивнул и сложил пальцы башенкой.

– Как я понимаю, миледи, мы говорим об аристократке? – спросил он. – Это осложняет дело.

– Но все в вашей власти, мэтр Форэ, – ответила Арабелла, снова улыбнувшись.

Она подалась вперед и положила руку поверх его руки.

– Прошу вас, сэр, сделайте, что возможно, чтобы исправить эту ошибку. Моя подруга, виконтесса де Самюр не француженка по рождению, как я вам уже объяснила. Ее муж, виконт, конечно, был казнен. – Она попыталась показать всем своим видом, что считает эту казнь законной и справедливой. – Но его жена, его вдова, ни в чем не виновата.