Почти попаданец
Шрифт:
— Фото в голом виде как-то связаны с «секс»? — уточнила она.
Мне не нравилось направление, в котором свернул разговор. Но ответил, мол, конечно. Не напрямую, ведь это скорее эротика. Или реклама, в которой эротичные фото используют.
Она надолго замолчала, размышляя о чем-то своём. А когда мы уже подъезжали к дому, внезапно спросила:
— Маркович, а ты когда-нибудь делал секс?
Честно говоря, я от такого захода чуть на встречку не вырулил. Нормальные вопросы!
— Обычно говорят, «занимался сексом». Конечно. Все занимаются сексом. Как бы иначе у
— А как это происходит? И какими видами секса тебе нравилось заниматься больше?
— Послушай, давай поговорим на эту тему чуть позже, — пробормотал я. — А то тема какая-то странная. И довольно… интимная, что ли. А с чего это тебя вдруг заинтересовало? У вас что, сексом занимаются как-то не так?
— У нас нет секса. И у меня никогда не было, — сказала она, совершенно без эмоционально. — А этот фотограф, и вообще, все вокруг…
Я автоматически покивал, а потом до меня дошло. Я даже прижал машину к обочине и нажал на тормоз. А потом включил аварийку.
— Как это, нет секса? Что значит, никогда не было? И как его может не быть у такой, как ты? Наверное, мы этот термин по-разному понимаем? Ты хочешь сказать, что, несмотря на такую потрясающую внешность, ты все ещё… девочка?
— Если под этим термином понимается целостность того органа, который называется «гимен», или «девственная плева», или «целка», то да. Я девственница. А что, это неправильно? Но это же естественное состояние организма? Женщины ведь все рождаются с этим органом!
— Так, стоп. Давай-ка мы доберемся домой, придем в себя и спокойно поговорим. А то я, в лучшем случае, в столб врежусь с такими разговорами.
Поставив машину на стоянку и выгрузив продукты в холодильник, принялся за приготовление обеда. Поставил на газ кастрюлю с водой, посолил. Когда вода закипела, забросил из пачки пельмени. А что, если уж начали с пиццы, то чем пельмени хуже? Выбрал в магазине средние по цене, с телятиной. Помешивая пельмени, чтобы не прилипли ко дну, услышал сзади лёгкие шаги.
— Маркович, ты готов рассказать мне о сексе?
Обернулся и вздохнул. Ну, так я и знал!
— Извини, Аунали. Но только, для такого разговора, сходи оденься. Потому, что беседовать о сексе с обнаженной чернокожей красавицей, да ещё и девственницей, выше моих сил. Я же сдохну в ходе разговора от кровоизлияния!
Она послушно поднялась и отправилась в комнату. А я перевёл дыхание, смахнул со лба пот и едва успел уменьшить газ под пельменями, чтобы не убежали.
Через пять минут достал шумовкой всплывшие и успевшие приобрести полу-прозрачность пельмешки, переложил в большую фаянсовую пельменницу, покрошил масла, чтобы не слипались. Перемешал. Обернулся.
Ну да, она «оделась». Не в свою старую, бесформенную толстовку и джинсы, разумеется. А в приобретенные сегодня белые кружевные трусики и такой же бюстгальтер. Если к виду её обнаженных и готовых к парному залпу «орудий главного калибра» я уже как-то привык, то оттененное тончайшими белоснежными, полупрозрачными кружевами чёрное блестящее тело…
— Вот. Я уже знаю, что это бельё предназначено для того, чтобы защищать самые стратегически важные
— Не «защищать», а «прикрывать», — вздохнул я. — но, в принципе, ты умница и все сделала правильно. Значит, если я все понял верно, у тебя никогда не было секса? Но ты же знаешь, что это такое? Хотя бы теоретически?
— Конечно. Это действие, которое ведёт к зарождению нового организма. Оно заключается…
— Ладно, ладно, не продолжай. И ролики в сети на эту тему ты все посмотрела, так?
— Да. Только теперь я еще больше запуталась. У нас считается, что секс, это очень сложная, трудная и травмоопасная процедура. Которая не предусмотрена нормальной физиологией человека. И возможна только после хирургического удаления…
— Так, про хирургию и сложность тебя обманули. А про то, что секс это одна из естественных потребностей человека, и источник самого большого удовольствия, тебе не говорили? Сообщаю, как человек, практиковавший секс долго и регулярно. Правда, давно.
— Удовольствие? Но как это может быть? Хотя бы возьмём размеры. Я видела в сети фото эррегированных членов. Да и у тебя в ванной замечала… В общем, я сравнила их с размерами своей вагины. Да сам посмотри! Он же туда просто не влезет! А если впихнуть, то разрывы будут такие, что там зашивать придётся навсегда…
Девочка даже приподнялась и сделала движение, собираясь снять трусики, но я успел жестом её остановить.
— Вот на этот счёт не волнуйся, — немного смутился я. — Я, конечно, тебе между ног не заглядывал, но гарантирую, что ничего там не порвется. Этот орган у тебя и других женщин очень эластичный, растягивается… В общем, сильно растягивается, чтобы плотно охватить то, что туда попадет. Просто нужно его предварительно подготовить. И на это есть специальные техники.
— А ты мне эти техники покажешь? А то мне немного страшно. И, опять же, гимен. Его же удалять нужно, правильно? А это нужен опытный медик, специальный инструмент…
— Ну, это тоже не обязательно, — успокоил я её. — Инструмент для удаления девственности имеется у каждого мужчины. Нужно только уметь им пользоваться.
— А ты умеешь? — спросила она с надеждой.
— Что, так не терпится от неё избавиться? — удивился я.
— Нет, конечно. Она мне совершенно не мешает. Но я не могу понять многих ваших традиций, а они почти все основаны на сексе. Поэтому мне обязательно нужно его изучить. Ты мне поможешь? Я хочу освоить все виды секса!
— Да я бы, в принципе, как бы и не против, — ошалело пробормотал я, пытаясь осмыслить происходящее.
Это что здесь и сейчас происходит? Вот скажите мне, только честно, бывает ли такое где-то, кроме подростковых фантазий? Чтобы к тебе пришла на кухню шикарная, молодая, роскошная, полуголая (а чаще голая) девственница и чуть ли не упрашивает тебя трахнуть её во всех известных тебе видах и позах, всеми доступными способами? А может, у меня случился инфаркт, и я уже на том свете? Или лежу в коме, и все это мне мерещится?
— В принципе, я как бы и не против, — повторил я медленно. — Старый конь, конечно, борозды не портит…