Почти сломана
Шрифт:
— Конечно, — говорю я, вставая, чтобы последовать за ней. Моё тело движется словно в замедленном темпе. Крис награждает меня ободряющей улыбкой, и сердце практически выпрыгивает из моей груди. Смотрю через плечо и вижу, как он и его отец играют с Кэйлен, пока я направляюсь в кухню.
Она просторная, отделена от столовой, но всё ещё достаточно большая, чтобы легко вместить круглый стол и четыре стула. А также кучу полочек, не менее десятка шкафов, огромный белый холодильник и двойную плиту. Этой кухней определённо пользуются. Надеюсь, она не попросит у меня помощи в готовке.
Я
— У вас есть лошади? — спрашиваю удивлённо.
— Лошади, коровы, несколько свиней, — говорит она с улыбкой.
«Ну, да! Это же ферма». У бабушки и дедушки моей дочери есть настоящая ферма.
— Ты ездишь? — спрашивает миссис Скотт и вытаскивает из холодильника три пластиковых контейнера. Затем снимает с них крышки, раскрывая ветчину, индейку, сыр и салат.
— Не совсем. Ну, не профессионально или что-то в этом роде. Пару раз то тут, то там, ещё когда училась в школе, — нервно говорю я.
— Крис ездит. Ну, раньше ездил. Уверена, он сможет научить тебя или помочь освежить твои навыки, — говорит она, и я почти смеюсь над мыслью о Кэле на лошади с большой ковбойской шляпой.
— Мясо в порядке? — она прерывает мои мысли.
— О, да, всё в порядке.
Женщина попросила меня помочь, но сама переворачивает эти бутерброды так, будто раньше работала в метро.
— Еда в зоопарке такая дорогая, а мне сказали, что мои бутерброды хороши, — говорит она с подмигиванием, и я смеюсь, очищая салат, который она мне поручила. Это странно, но с ней я чувствую себя спокойнее. Не так странно, нервно или тревожно.
— Кэйлен любит зоопарк. Она одержима животными, — говорю я ей, беря кусочки помидора, и кладу по одному на каждый кусок хлеба, который она выкладывает на столешницу.
— Крис тоже. Можно было бы подумать, что с тех пор, как у нас появилась ферма, его одержимость животными удовлетворялась, но он всё время умолял нас взять его с собой, — она вручает мне пакеты с замочками, чтобы положить бутерброды. — Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты привезла её сюда, — говорит она, опираясь на столешницу и обращая внимание на меня. Я нервно улыбаюсь и ёрзаю.
— Всё хорошо.
— После всего, что произошло, я знаю, что всё могло бы быть... ты имела бы полное право всё усложнить, и я просто хочу поблагодарить тебя за... Спасибо, Лорен, — её улыбка такая искренняя, что крошечная часть меня хочет её обнять. Миссис Скотт излучает эту материнскую ауру, из-за которой просто невозможно противиться желанию её обнять. И рассказать о своих чувствах. Если бы я могла рассказать ей о них, то сказала бы: «Я отчаянно влюблена в вашего сына и отдала бы почти всё, чтобы он вспомнил, что тоже влюблён в меня». Я бы спросила её: «Как мне перестать это чувствовать?!»
Конечно, не сейчас, но однажды я, возможно, могла бы её обнять. Если не облажаюсь. После того, как бутерброды сделаны, соки, чипсы и фрукты упакованы, мы идём обратно в гостиную, где ситуация с кукольным домиком, кажется всё так же не достигла какого-либо прогресса.
— Ребята, всё упаковано, — объявляет его мама,
— Вы готовы к зоопарку с лучшими животными в мире? — взволнованно спрашивает он, поднимая за собой Кэйлен. Я не могу не улыбнуться. Крис выглядит искренне вдохновлённым идеей.
— Надеюсь, к тому моменту, когда вы вернётесь, я это сделаю, — его отец смеётся, и они с миссис Скотт направляют нас к двери.
— Хорошо повеселитесь, — говорит она, целуя Кэйлен в щёку.
— Я собираюсь собрать кукольный дом, даже если это последнее, что я сделаю, — обещает мистер Скотт, потирая её щёки.
— Я позвоню вам на обратном пути, — говорит Крис, когда мы спускаемся по лестнице.
— Отлично вам провести время, — кричит мистер Скотт.
— Чью машину возьмём? — Крис устраивает Кэйлен на своих руках. По-прежнему немного нереально видеть, как он держит её. Они очень ладят, и возникает такое ощущение, будто он не пропустил ни одного дня её жизни.
— Сиденье в моей, но мы могли бы переложить его, если ты хочешь.
— Хочешь вести? — спрашивает он. Я ненавижу ездить, особенно, если не знаю, куда.
— Не очень. Хочешь сесть за руль моей? — предлагаю ему. Он переводит взгляд на мою машину, и по его лицу распространяется улыбка.
— Конечно, — говорит он. Когда мы подходим к машине, я обмениваю сумку с обедом на Кэйлен, открываю двери и начинаю усаживать Кэйлен в её кресло.
— Можно мне попробовать? — спрашивает Крис.
— Да, — я отступаю назад. Ему требуется немного времени, чтобы отрегулировать и защёлкнуть ремешки, но Кэйлен не капризничает, она улыбается с рукой во рту.
— Я быстро учусь, — говорит он, а затем улыбается мне. Я смеюсь и игнорирую бабочку, порхающую в животе. Мы оба садимся в машину, и он многозначительно настраивает своё кресло. Давненько на водительском месте не сидел никто с его ростом.
— Ты очень короткая, — говорит Крис с усмешкой, застигая меня врасплох. Он не просто назвал меня короткой, он назвал меня очень короткой. Я вспоминаю Дженну и её рост в как минимум пять футов семь дюймов [3] .
3
приблизительно сто семьдесят сантиметров
— Хм, да, — говорю я, пристёгивая свой ремень безопасности. Если раньше неловкости не было, то сейчас она определённо появилась. Игривая улыбка исчезает с его лица.
— Сказал гигант, — шучу я, чтобы снизить напряжение. Он начинает смеяться, и я присоединяюсь.
— Хорошо, — поддерживает Крис шутку. Я смотрю на него через зеркало заднего вида и тихо выдыхаю. Когда включается радио, начинает играть одна из моих итальянских опер. Я никогда не слушала их, пока мы с Кэлом были вместе, но после рождения дочки Анджела познакомила меня с несколькими, и они удивительно успокаивали. Как будто только траурная певица могла выразить боль, томящуюся во мне, да и Кэйлен всегда хорошо спала под них. После взгляда на лицо Криса я понимаю, что его это не утешает.