Под алыми небесами

Салливан Марк

– Ведите, – проговорил он с неприязнью.

Пино сказал, что они должны полагаться на свое периферийное зрение, и повел их по тускло освещенному плато на север. Они обходили основание склона, пока плато не сузилось до козырька шириной около пятидесяти сантиметров над отвесными скалами. Он достал веревку, сделал на ней четыре поясные петли через каждые три метра.

– Но и с веревкой я прошу вас держаться правой рукой за стену или кусты, которые на ней растут, – сказал Пино. – Если нащупаете что-то, за что можно ухватиться, попробуйте, насколько прочно оно укоренилось, выдержит ли вас. Но лучше всего ставьте

ноги и руки туда же, куда и я. Я понимаю, сейчас темно, но по силуэту вам будет видно, что я делаю.

– Я пойду за вами, – сказал Рикардо. – Мария, ты за мной.

– Ты уверен? – спросила Мария. – Пино?

– Рикардо, вашей жене будет легче, если вы пойдете за ней. Мария пойдет третьей, а следом за мной – Луиджи.

Это не понравилось Рикардо. Он возвысил голос:

– Но я…

– Так безопаснее для нее и для всех нас – самые сильные в начале и в конце, – гнул свое Пино. – Или вы знаете об этих горах и альпинизме больше, чем я?

– Делай, что он говорит, – сказала Мария. – Сильнейшие в начале и в конце.

Пино чувствовал, что Рикардо в затруднении, он раздражен из-за того, что им командует семнадцатилетний мальчишка, но в то же время польщен тем, что его назвали сильнейшим.

– Хорошо, – сказал он. – Буду якорем.

– Perfetto [7] , – сказал Пино, когда все надели на себя поясные петли.

Он приложил правую руку в перчатке к скальной стене, и они двинулись дальше. Хотя козырек был по большей части достаточно широк, Пино представлял себе, что дорожка на пятнадцать сантиметров уже, и жался к стене. Сорваться с козырька – вот худшее, что могло случиться с кем-нибудь из них. Если повезет, то массы трех остальных должно хватить, чтобы удержаться на карнизе. А если не повезет, то первый потянет за собой второго, а потом третьего. Крутизна склона под ними составляла почти сорок градусов. Острые камни и альпийские кусты искалечат их, если они свалятся вниз.

7

Отлично (ит.).

Он вел их кошачьим шагом, осторожно, крадучись, легко и уверенно. Почти час они шли без всяких приключений, пока не оказались приблизительно над Мадезимо, и тут Луиджи начал кашлять и плеваться. Пино был вынужден остановиться.

– Синьор, – прошептал он. – Я знаю, вы ничего не можете с этим поделать, но кашляйте в рукав, если не можете сдержаться. Деревня прямо под нами, и мы не можем допустить, чтобы нас услышали не те уши.

Торговец сигарами проговорил:

– Сколько еще?

– Расстояние не имеет значения. Думайте о вашем следующем шаге.

Они прошли еще пятьсот метров, склоны стали менее крутыми, а карниз шире.

– Худшее уже позади? – спросил Луиджи.

– Пока было лучшее, – ответил Пино.

– Что? – в тревоге воскликнула Мария.

– Я шучу, – ответил Пино. – Это был худший участок.

3

К рассвету они поднимались по альпийским лугам высоко над Мадезимо. Альпийская трава, напоминавшая прежде Пино волосы Анны, теперь осталась без семян и умирала. Пино оглянулся, посмотрел на неровные вершины за долиной с другой стороны.

Подумал, нет ли там в горах немецких солдат, которые с биноклями наблюдают за склоном Гропперы. Пино считал это маловероятным, но повел тройку беженцев к краю лугов, где они могли подняться под прикрытием деревьев и редких кустов можжевельника, за которыми, впрочем, едва ли можно было укрыться.

– Нам теперь нужно идти быстрее, – сказал он. – Когда солнце будет за пиком, тени в чаше нам помогут. Но вскоре солнце будет освещать нас.

Направляясь в чашу северного амфитеатра, Рикардо и Мария не отставали от Пино. Курильщик Луиджи плелся сзади, пот катился по его лицу, грудь его вздымалась. Пино пришлось дважды возвращаться к нему, когда они шли по полю, усеянному валунами, принесенными ледником и завалившими древний путь к задней стене чаши.

Пино и молодая пара сели передохнуть в ожидании торговца сигарами. Когда он лег рядом с Пино на плоский валун и застонал, Пино ощутил резкий табачный запах.

Пино достал сладкий чай, вяленое мясо и хлеб. Луиджи проглотил свою порцию. Молодые супруги тоже поели. Пино дождался, когда они закончат, потом поел и попил, но меньше, чем его спутники. Ему еще нужно было перекусить на обратном пути.

– Куда теперь? – спросил Луиджи, словно только теперь увидел, где находится.

Пино показал на козью тропу, которая зигзагами уходила вверх по склону. У Луиджи челюсть отвисла.

– Мне этого не осилить.

– Осилите, – сказал Пино. – Делайте то, что буду делать я.

Луиджи всплеснул руками:

– Нет, я не могу. Я не пойду туда. Оставьте меня здесь. Смерть настигнет меня рано или поздно, что бы я ни делал, пытаясь ее предотвратить.

Несколько секунд Пино не знал, что ему делать. Наконец он спросил:

– Кто сказал, что вы умрете?

– Немцы, – ответил курильщик, закашлявшись. Потом он показал на тропинку. – А эта тропинка говорит мне, что Господь желает моей смерти скорее рано, чем поздно. Но я не пойду туда, чтобы свалиться вниз и в последние мгновения жизни лететь по этим камням. Я сяду здесь, буду курить и ждать смерти. Это место меня устраивает.

– Нет, вы пойдете с нами, – сказал Пино.

– Я остаюсь, – непреклонно сказал Луиджи.

Пино проглотил комок в горле и сказал:

– Отец Ре велел мне довести вас до Валь-ди-Леи. Ему не понравится, если он узнает, что я оставил вас. Поэтому вы пойдете. Со мной.

– Ты не сможешь заставить меня, мальчик, – сказал Луиджи.

– Вы заблуждаетесь – смогу, – сердито сказал Пино и быстро подошел к Луиджи. – И сделаю это.

Он наклонился над курильщиком, глаза которого широко раскрылись. Даже в свои семнадцать Пино был гораздо крупнее Луиджи. Он видел на лице торговца сигарами страх, когда тот снова оглядел крутую стену амфитеатра.

– Неужели ты не понимаешь? – сказал он устало. – Я просто не могу. Я не верю, что мне это по силам…

– Но я верю, – сказал Пино, стараясь говорить грозным голосом.

– Прошу тебя.

– Нет, – сказал Пино. – Я обещаю, что вы преодолеете подъем и окажетесь в Валь-ди-Леи, даже если для этого мне придется вас нести.

Решительное выражение лица Пино, казалось, убедило Луиджи. Дрожащими губами он пробормотал:

– Обещаешь?

– Обещаю, – сказал Пино и пожал Луиджи руку.