Под чёрным флагом
Шрифт:
Он так и не понял реакцию водилы: то ли он ничего не заметил, слушая музыку и думая о чём-то своём, то ли только сделал вид, что ничего не заметил, – но, как ни в чём не бывало, он продолжал двигаться дальше.
– Шеф, тормозни, моему другу плохо, мы выйдем. На, возьми за беспокойство премиальные, – Исаков протянул ему тысячу рублей одной купюрой. Заточку он снова определил на прежнее место в кармане куртки.
Водитель остановился. Шалый уже хрипел, и полностью повалился на правый бок. Анатолий вышел из такси, открыл левую заднюю дверь и стал вытаскивать своего попутчика из машины.
– Помощь
– Нет, спасибо. Справлюсь, ты езжай. За нас не беспокойся. У него это частенько бывает. Что-то типа эпилепсии. Станет лучше, мы другую машину поймаем, езжай, – говорил Толя. – Денег достаточно?
– Даже очень. Ну, тогда поехал. Удачи!
Водитель нажал на акселератор и поехал дальше. Анатолий оттащил хрипевшего Шалого в сторону от дороги. Он всё правильно рассчитал. Вот он, тот пешеходный переход, на котором погибла его мама. Вот отсюда она сумела выдернуть двухлетнего Артёмку назад от себя из-под колес джипа. И вот он, хрипящий убийца его матери, судорожно пытающийся ловить ртом воздух, которого ему уже не хватает, которым он ещё пытается дышать последние мгновения своей жизни. Подыхает на том же самом пешеходном переходе.
Машин в это время практически не было. Проехали парочка легковушек, но никого не интересовали два пьяных мужика, возившихся в стороне от проезжей части.
Толя снова взял в руку заточку и снова вонзил её в тело убийцы, но на этот раз уже в область сердца. Подождал ещё немного и проверил пульс Шалого. Тот был мёртв.
Анатолий сбросил мёртвое тело в кусты, перед которыми была канава с водой. Туда же бросил портфель, даже не открывая и не любопытствуя, что в нём находится. Его это совершенно не интересовало. Он забросил заточку далеко от дороги в заросли каких-то кустов, на всякий случай протерев её прошлогодней сухой травой и грязью.
С момента остановки такси, когда Толя начал вытаскивать из машины киллера, до его отхода от трупа прошло не более трёх минут. Даже если таксист что-то разглядел, понял и поехал в полицию, у Анатолия в запасе всё равно было не менее десяти минут, чтобы уйти отсюда. Что он успешно и сделал.
Ну, вот и всё. Можно возвращаться. Он свернул на улицу Парковую и дворами пошёл на стоянку такси «Рахманинова», где когда-то, ещё в прошлой жизни, пытался найти свидетелей среди таксистов таксопарка, которые могли видеть большой чёрный джип.
Через тридцать минут он подъезжал на такси к общежитию, где его уже заждались друзья и Людмила. Сегодня он понял, что Бог существует и на этом свете.
Эпилог
Несколько дней спустя
Вадим Иванович присел за столик, заказал себе кофе и стал ждать Сергея. Осокин должен подойти с минуты на минуту. Времени на часах было ровно три часа дня. Как они и договаривались. Сыщик все-таки опоздал. Ненамного, но опоздал.
– Точность – вежливость королей, – проговорил вместо приветствия опер. – Учитывая, что припозднился почти на пятнадцать минут, ты не король.
– Да я и не претендую, – ответил Сергей и протянул для приветствия руку, – извини, всё пробки проклятые.
– Как
– Кажется, всё нормально, – ответил сыщик. – Да ты ведь и сам догадываешься, что все мои дела в настоящее время по большому счёту зависят от тебя и твоих парней.
– Если только от этого, то я соглашусь с тобой, – с каким-то подколом продолжил тему Наумчик, – дела и правда – нормальные. Экспертиза пистолета, из которого застрелился Быстров, и пуль, изъятых с разных мест происшествий, однозначно даёт заключения, что из него застрелены Иванов Кирилл Петрович и двое пока официально неопознанных в сгоревшем доме в Мшаге. По оперативной информации, это Мотя и Саняга, приближённые к Иванову его же люди. Вот охранник офиса, где был убит Иванов, утверждает, что накануне убийства в офисе была совершена кража сейфа, а в день убийства двое неизвестных ворвались в офис, вырубили его, и что было дальше, он не знает, но предполагает, судя по их дерзости, что начальника их службы безопасности могли зачистить и они. К сожалению, никого из них он опознать не сможет, так как были они в каких-то спортивных шапочках, закрывавших половину лица. Да и произошло всё так неожиданно и быстро, что он и понять ничего не успел.
– Жаль, сейф пропал. Интересно, что же в нём находилось? Может быть, компромат какой? – с сожалением проговорил Осокин.
– С компроматом всё прекрасно. В подвале офиса, где ранее функционировало денежное хранилище, обнаружено достаточно много героина и кое-какие бумаги по всей деятельности фирмы «Рваного». Жаль, что он успел себе пулю в лоб пустить. Иначе загремел бы по полной программе.
– Ты сам веришь во всё то, что говоришь? Куда бы он загремел? Каким образом вы сделали бы обыск в этом подвале, если вы на допрос его вызывать не хотели, мотивируя тем, что нет на него официально ничего, одна голимая оперативная информация. Да и та, ничем не подтверждённая. Ну, скажи, что я не прав, я поверю тебе.
– Ты не прав. Поверил? Рано или поздно мы всё равно достали бы его.
– Боюсь, что поздно. Пока бы вы его доставали, образовалось бы ещё несколько трупов, несколько искалеченных судеб молодых девчонок, не одна сотня молодых людей обоего пола подсела бы на иглу. Третья часть которых через два-три года ушла бы из жизни из-за передоза. А вы бы продолжали разрабатывать «Рваного», веря, что скоро привлечёте его к уголовной ответственности по закону. Вадим, что происходит? Что случилось с нашей милицией, кроме того, что изменилось её название?
– Всё не так плохо, как ты говоришь, хотя я тебя понимаю. Ещё полгода назад ты никогда не сказал бы этих слов. Разве не так?
– Да, так… конечно, ты прав. Передёргиваю я. Но поверь, за всю свою практику я впервые столкнулся со всем тем, с чем столкнулся. «Рваный» и его группировка, скорее, исключение из правил. Но вся беда в том, что эти исключения существуют. Но давай не будем больше об этом. Ты многое знаешь, о многом догадываешься. Я рад, что ты не задаешь лишних вопросов, потому что на некоторые из них я не смог бы тебе ответить.