Под черным флагом
Шрифт:
Без предупреждения включились динамики:
— Приказываю остановиться, «Конан»!
— Пошел к черту, мне это надоело!
— Мы будем вынуждены открыть огонь!
— Только попробуйте, и от вас останется космический мусор!
— "Конан", ситуация находится под нашим контролем!
— Заткнитесь, вы, циркачи…
Десяток патрульных вопил одновременно, но капитан «Конана», — обладатель хриплого баса, — отвечал только избранным.
Хоукинс выругался. Руки легли на ремни, удерживающие в кресле грузное тело.
— Доббер! — крикнул он. — К
— Но сэр, — попытался протестовать пилот, — там…
— Летим, я сказал! — рявкнул шкипер на выдохе. — Успеют!
Доббер исполнил соло на клавиатуре.
Летум заинтересованно следил за событиями. Он не чувствовал страха, хотя и понимал, что отнюдь не бессмертен. Когда-нибудь смерть придет и за ним, но это случится еще не сегодня. Летум знал, что не может умереть так пошло и глупо, не мог поверить в иное. Не сейчас, не сегодня.
Створки разъехались в стороны, и на мостик влетела парочка закованных в скафандры тел — Джонсон и Коллинз. Оба лейтенанта торопились так, что едва не застряли в проеме. Ругаясь, Коллинз отцепился от Джонсона и первым преодолел финишную черту, оторвавшись на целый корпус.
— Готово, — задыхаясь, выговорил лейтенант. — Можем лететь.
Доббер издал облегченный вздох, принявшись клацать клавиатурой с удвоенной скоростью. Капитан кивнул, не поворачиваясь, будто только этого и ждал. На самом же деле Хоукинс впился взглядом в голограмму, завороженный гипнотическим приближением огромного крейсера. Летум читал в вытаращенных глазах ужас. Капитан вполне верил в то, что может умереть сегодня, прямо сейчас. Паника приближалась подобно цунами.
Корабль тряхнуло. Летум проехался задницей по потолку. Доббер спешил, не заботясь о помятом корпусе. Тряхнуло вторично, Летум улегся на потолке. Лейтенанты плавали в воздухе, сталкиваясь друг с другом, громыхали броней и проклятиями.
Все прекратилось так быстро, как и началось. Доббер утер тыльной стороной ладони пот со лба. Капитан улыбался, глядя на крейсер — удаляющийся, мягко выводящий из транса.
Вновь включились динамики:
— Они уходят, сволочи!..
— Благодарите Бога за это, «Конан».
— Что?! Да я раздавлю тебя, как клопа!
— Но не всех сразу. Вам явно пора на пенсию, капитан…
На мостике воцарилась тишина. Капитан, погруженный в благостный покой, наблюдал за крейсером, вновь превратившимся в алую точку. Патрульные угомонились, отлетев подальше. Картинка остановилась.
Капитан крейсера, по мнению Летума, хоть и был полным кретином, инстинктивно принял единственно верное решение: отказался от преследования.
Смайлсон расслабился, отдавшись невесомости. Хиросима стоял рядом, не отрывая подошвы от пола. Коллинз и Джонсон, радуясь, словно дети, хлопали друг друга по ладоням.
— Ушли!
— Ушли, мать твою так!..
Летум сдержал улыбку. Не пройдет и получаса, как радость и умиротворение резко сменятся злостью и горечью. Капитан допустил очередную ошибку. Возможно, решающую; роковую. А ведь требовалась такая малость: всего минута выдержки. Теперь же весь корабль узнает, как шкипер
Летум готовился к следующему ходу. Поглядел сверху на Хоукинса, триумфально. Капитан, похоже, только сейчас осознал всю непоправимость ошибки. Помрачнел, — заросли бороды сомкнулись, скрывая идиотскую улыбку, — взгляд приобрел хоть какую-то осмысленность.
На какое-то мгновение Летум даже пожалел, что вынужден вести игру с недостойным противником. Каким образом Джон Хоукинс вообще мог дожить до столь преклонных лет, удерживая власть над пятью сотнями головорезов? Для Летума это представляло загадку. Возможно, в молодости шкипер и был другим, но сила и уверенность с годами должны были только окрепнуть. «Почему его слушались, боялись? Не потому ли, что Ганс Фрейзер мог убить любого, кто скажет слово против? Но тогда ему бы не понадобился я». Загадка.
Летум решил отложить ее решение на неопределенный срок. Задача перед ним стояла вполне конкретная. Как и всякая истина.
— Возвращайся на землю, — сказал Доббер, отвернувшись от терминала. — Сейчас включим установку.
— В земле я могу належаться и после, — проворчал Летум, — в могиле.
Но оттолкнулся от потолка и уселся на полу. Корабль мчался в черную бездну. Тамерлан превратился в меленькое зеленое пятнышко, вскоре и вовсе пропавшее из виду.
Возвращение гравитации слегка оглушило. Желудок дернулся пойманной птицей, к горлу подкатила тошнота. Но блевать было нечем. Все остальные, явно привычные к таким переменам, перенесли контраст куда лучше. Сапоги лязгнули, когда палуба притянула лейтенантов к себе. Капитан расстегнул ремни, встал и потянулся.
Летум поднялся на ноги, поправив куртку и кобуры. Вспомнив про резак, проверил его наличие. Испугался, что потерял в суматохе.
— Господа, — сказал Хоукинс, широко улыбнувшись, — поздравляю вас с успешной операцией. Вы хорошо поработали.
Смайлсон и Хиросима сохраняли холодное спокойствие (им явно не терпелось поведать коллегам о том, что произошло в их отсутствие), а Джонсон и Коллинз вновь хлопали друг друга по ладоням. Они еще не знали о том, что произошло во время их отсутствия.
Летум не мог упустить такой момент, а потому мрачно брякнул:
— Похороны когда?
Капитан нахмурился.
— После ужина. Сейчас все моются, сдают оружие и приводят себя в порядок. Ударные группы ужинают первыми, в двадцать ноль-ноль корабельного времени.
— Можно идти, сэр?
Хоукинс кивнул. Летум отдал честь и вышел из помещения. Вслед за ним топали лейтенанты, причем Хиросима и Смайлсон подталкивали Джонсона и Коллинза. В коридоре Летум не стал задерживаться, и сразу же направился в сторону лифтовой шахты. Смайлсон и Хиросима, переполняемые информацией, взяли коллег в оборот.