Под чёрным солнцем
Шрифт:
— Ты сам-то веришь в это? — усмехнулась Маахш.
— Если честно, не верю, — буркнул Тескаль. — Но другого объяснения у меня нет. Опять хоронить, что ли? — он мрачно вздохнул, увидев, что маг Воздуха уже вернулся — с какой-то странного вида женщиной на руках.
— Да живая она, живая! — Коотен осторожно положил незнакомку на мягкую траву. — А это за нами! — перед входом в пещеру появились несколько магов и Лесных Сестёр и синеглазая девушка, на шее которой переливался радужный амулет.
* * *
В зоопарк Антона в этот день так и не сводили, но новых впечатлений
— Значит, так, — начала излагать она. — Мать Антона чалится на зоне, на какой — пока не узнавала, — фея Воды передала рассказ адвоката. — То есть ещё несколько лет его никто заинтересованный искать не будет, но потом мать наверняка вспомнит про него, когда откинется.
— Несправедливо, — выражение лица Марины стало очень злым. — Явно же «состояние аффекта». Сколько там срок?
— До трёх лет, если не ошибаюсь, а она, кстати, уже три с лишним отмотала. Ну что, будем вытаскивать?
— Это уже получится откровенный криминал с нашей стороны, — не одобрила идею Лейла. — А по закону — никак? Адвоката хорошего нанять, например?
— Да Фарфанов тоже мне плохим не показался, — хмыкнула Лариса. — Не в адвокате дело, а в государственной установке на «рожать-рожать-рожать». Тут уж у чиновников никаких тормозов, у них только один божок — показатель! Знаете известное выражение насчёт трёхсот процентов прибыли? Не Маркса, между прочим, он только процитировал.[4] Ну так вот, «нет такой подлости, на которую не пошёл бы чиновник ради трёхсотпроцентного показателя»! — шлюховатая и не слишком адекватная Галина Пристайко не вызывала у феи Воды никакой симпатии, но «государевы людишки» поступили с женщиной именно что подло.
— Здесь разве за показателями врачиха гонялась? — возразила Марина. — По-моему, просто фанатизм свой расчёсывала.
— А не один хрен, какому идолу поклоняются? Главное, что идолу, и живых людей ему в жертву приносят! — Лариса много и с удовольствием общалась со Стражем Вихрей, поэтому незаметно для самой себя пришла к тем же выводам, что и он.
— Ох, Лара… — Лейла печально вздохнула. — С одной стороны, не лежит у меня душа к этим абортам, да и Антоша для нас с тобой — добро. Ты, по-моему, тоже как-то быстро привязалась к нему. С другой стороны, навязанное добро — это уже не добро… Ой, я же Даше обещала, что около двенадцати появлюсь! До завтра, утром буду, пусть Антоша не скучает, если раньше проснётся! — Лесная Сестра поднялась из-за стола и исчезла.
— Точно, уже почти ровно двенадцать, — заметила фея Воды. — Ну что, Мариш, начнём новый день?
— Воистину, подруга! Закурим и начнём! — Марина потянулась за зажигалкой.
[1] Свт. Игнатий (Брянчанинов), «Отечник».
[2] Г. Шпаликов, «По несчастью или к счастью…»
[3] (Trade Mark).
[4] «…При 300 процентах (прибыли) нет такого преступления, на которое он (капитал) не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». — Цит. по: К. Маркс, «Капитал». Исходно фраза принадлежит английскому публицисту Т. Даннингу (1799–1873).
Глава 8.
10 августа 2006
Свет мои крылья ломает,
и боль печали и знанья
в чистом источнике мысли
полощет воспоминанья.
Ф. Гарсиа Лорка [1]
— Парный радужный амулет! — восторженно воскликнула Маахш. — Ты фея Воды? — подбежала она к М’рике, но та, конечно же, не поняла.
— Мы из разных миров, — пояснила Алина на старом уосихле, обращаясь к незнакомому магу. — Ты Тескаль?
— Да, — обрадованно подался вперёд маг Огня. — А тебя тоже изгнали с Моситлана?
— Нет, мы отправились на Мораотх по своей воле, чтобы помочь вам найти выход, — ответила Ледяная Дева.
— Разве отсюда есть выход? — удивилась Маахш, которой Тескаль переводил разговор.
— Даже не один, — подтвердил Страж Вихрей. — Во-первых, два выхода в другой мир через какую-то долину, но мы пока не знаем, где она. Во-вторых, Стихиали и Лесные Сёстры могут вернуться по оставленным дома регалиям. В-третьих, у вас теперь есть оба радужных амулета, взявшие души злодеев. Коотен, твой амулет ведь был у какого-то жреца?
— Да, — маг Воздуха тоже подошёл поближе, оставив Хьёи на попечение Б’даны и М’рики. — А откуда вы знаете про жреца?
— Мы были в том мире, из которого его изгнали. Парный амулет тоже оттуда, его отдали нам, а мы уже здесь передали М’рике.
— Её зовут М’рика? — уточнил Коотен. — Фея Воды из того же мира, что и сестра Б’дана? А эта раненая женщина — она кто?
— Они все трое из одного мира, но мы не понимаем их язык. Удалось немного поговорить только через Лесную Сестру, на Цванхе. Вы знаете такой мир?
— Я знаю, — кивнул Тескаль. — Соседний с Моситланом, а дальше — Ур-Анет. Так М’рика что, с Ур-Анета? — он назвал мир на каком-то другом языке, но Артур понял, что имеется в виду именно Ур-Анет. — Случайно не р’тена, ты не знаешь?
— Нет, она м’бова. А ты что, знаешь р’тена?
— Учил немного, мне всегда было интересно, на каких языках говорят в соседних мирах. Может быть, получится? — маг Огня подошёл к ур-анетским девушкам и заговорил с ними.
* * *
— Так что мы должны сделать с радужными амулетами? — нетерпеливо спросила Маахш. — И что после этого произойдёт?
— «Четверо» — это, очевидно, вы трое и М’рика, а спасать, понятно, надо Хьёи, — объяснила Алина. — Вам нужно капнуть кровью в это углубление, — она повернула другой стороной амулет на шее Коотена, — а потом взяться за руки и соединить два амулета в один.
— Чьей именно кровью? — поинтересовался Тескаль. — Всех пятерых?
— Да, именно так. Тогда вы перенесётесь к Средоточию Стихий и сможете сами стать Стихиалями. Хьёи, конечно, придётся оставить в том мире, но там ей, скорее всего, помогут, а вы вернётесь сюда и примете регалии Стихиалей Мораотха. Ученицу, естественно, посвятят в полные Лесные Сёстры.