Под фонарём

Шалай Андрей

– Взаимно, – ответил Денис, и они попрощались, пожав друг другу руки.

Гоша вернулся в квартиру, бросил пакет с продуктами на кухню и включил чайник. Все его мысли были заняты рассказом Дениса. Хотя по-хорошему думать надо было о другом. Нет, он и раньше видел, как люди делают странные вещи: в молодости он общался с ролевиками, которые собирались в лесу и дубасили друг друга деревянными, а иногда и железными мечами. Двоюродный брат одно время занимался сетевым маркетингом. В соседнем подъезде до сих пор живёт гадалка, на приёмы к которой ходит даже участковый. А тут вроде и объяснение не самое абсурдное: чисто технически такая конфигурация фонаря вполне возможна. Может, вообще какие-то школьники разослали листовки с угрозой разбить фонарь, если рядом с

ним никто не будет стоять? Но всё-таки с такими странными вещами сталкиваешься не каждый день, поэтому Гоша был немного обескуражен таким поворотом событий. Как так получилось, что такая невероятная история приключилась именно сегодня, в ночь перед вылетом, когда нужно незаметно закопать под фонарём свою прощальную строчку? Вчера ночью фонарь-то не горел, а когда он к нему подходил, то он не загорелся. Что могло измениться за это время?

Ну да ладно. Гоша стряхнул с себя отвлекающие мысли. До утра кроме строчки ещё нужно было доделать кое-какие дела. Он быстро приготовил и ещё быстрее съел лапшу. Потом заварил себе чаю и открыл ноутбук. Гоша открыл файл с таблицей и, немного подумав, начал её заполнять:

Телевизор из спальни – Сергёга Мазуркин

Теливизор из кухни – Наташа Гришина

Диван – Иван Капустин

Игровая приставка – Сергей Гофман

Мини Бар с содержимым – Петя Гриценко

Посуда (что понравится – забирайте, остальное в мусор) – Гаврилины

Кресло – Светлана Коваль

Книги (что нужно – забирай, остальное в мусор (ну, или у своих ребят спроси, может, что-то пригодится)) – Толя Петренко

Стиральная машина – Оганяны

Эспрессо-машина – Оля Пятова

Инструменты – Гриша Крамер

Робот-пылесос – Костя Малютин

Стол со стульями с кухни – Женя Бонер

Гоша ещё какое-то время сидел и думал. Потом он вставил таблицу в электронное письмо с заранее подготовленными получателями и нажал на кнопку “отправить”.

Глава 4

Денис стал чаще поглядывать на часы. Договаривались на час, а прошёл уже час и десять минут. В домах уже почти не осталось окон со светом, звуки проезжающих машин стали совсем редкими. Фонарь продолжал невозмутимо наполнять небольшой кусок пространства тёплым жёлтым светом. Если бы последний фонарь погас во дворе, стало бы жутко. К тому же в темноте можно запросто споткнуться о бордюр, можно провалится ногой в яму в асфальте. В темноте могут запросто подкараулить и ограбить возвращающегося с поздней смены жильца. Под покровом темноты могут разбить стекло в машине и вытащить из неё забытый там ноутбук или кошелёк. От темноты одни неудобства и проблемы. По крайней мере, для нормальных людей. И вот теперь нормальных людей от темноты отделяло лишь присутствие Дениса под фонарём. Если, конечно, всё это действительно правда. Метод, мягко говоря, очень странный: стоять рядом с фонарём, чтобы он не погас. Цель в целом благородная, но благородство хорошо проявлять понемногу. Договаривались на час, а Валеры всё нет, размышлял Денис. Одно дело постоять час в одном месте, потому что попросил хороший человек, которому неудобно отказать, другое дело – проторчать всю ночь под фонарём, потому что иначе фонарь, якобы, погаснет.

Мысли Дениса оборвали крики из соседнего двора. Он прислушался. Голоса эхом разлетались по стенам домов и долетали до Дениса лишь обрывками фраз. Потом к голосам прибавились ещё и звуки бегущих ног. Денис понял, что это была погоня, в которой догоняющие кричали проклятия и угрозы убегающему. Через несколько мгновений из-за угла дома в конце переулка показался первый бегущий – тёмная фигура в спортивном костюме, сжимающая в руке какой-то предмет. Фигура обогнула детскую площадку и побежала прямо на Дениса, собираясь срезать путь к другому концу двора. За первым бегущим показались ещё двое. Эти были явно крупнее первого, но двигались тем не менее довольно быстро. По очертаниям их одежды и головных уборов Денис догадался, что это полиция. Он облегчённо выдохнул, так как сначала подумал, что тут начинается какая-то бандитская разборка.

Но по мере приближения всех трёх бегущих к фонарю стало вновь тревожно.

– Держи его! – послышался голос одного из полицейских, который увидел Дениса на пути убегающего. – Хватай, мы его с поличным поймали!

У Дениса не было времени думать, но он на уровне интуиции и рефлексов понял, что остановить преступника гораздо важнее его абстрактной миссии под фонарём. Злодей прямо перед ним, а фонарь может и вовсе не погаснет, если он отлучится от него на пару минут. Денис начал соображать, в какую сторону побежит убегающий, чтобы выскочить ему наперерез. Преступник увидел Дениса и понял, что тот готовится его хватать и взял немного левее. В этот момент Денис бросился ему навстречу. Через несколько шагов он приблизился к нему на расстояние вытянутой руки. Денис схватил бегущего за правую руку, в которой был, судя по всему, ворованный предмет – какая-то железяка. Он собирался дёрнуть вора в свою сторону, чтобы сбить его с ног или хотя бы остановить. Но незнакомец не растерялся. Свободной рукой он на развороте ударил Дениса прямо по уху. Оглушительный звон оторвал Дениса от реальности, он повалился на землю и прижал обе руки к звенящему болью уху. Глаза наполнились слезами, и он практически ничего не видел. Сквозь невыносимый звон Денис услышал, как совсем рядом пронеслись два других бегущих, и как один из них, пробегая мимо, бросил: “не можешь – не берись, лошара!”.

Денис ещё какое-то время лежал на земле в позе эмбриона, прижимая руки к уху и периодически протирая глаза. Только когда боль потихоньку начала отступать, он вспомнил – фонарь!

Денис, продолжая лежать на земле, резко развернулся и увидел, что фонарь всё ещё горит. Сначала он почувствовал облегчение. Но оно быстро сменилось возмущением. Он что, зря всё это время тут стоял, и фонарь мог спокойно гореть и без него? Денис медленно поднялся, отряхивая с себя пыль, и вновь посмотрел на фонарь. Только теперь он увидел, что рядом с фонарём кто-то стоит. Денис зашагал к фонарю и, подойдя поближе, увидел, что под фонарём стоит Юрий Петрович. Он смотрел на Дениса и улыбался. Это был красиво седеющий мужчина под пятьдесят с аккуратной бородкой и усами.

– Привет, Денис, – поздоровался Юрий Петрович. – Супергерой из тебя, конечно, так себе, – сказал он и усмехнулся.

– Здравствуйте, Юрий Петрович, Вы всё видели?

– Твой подвиг видел. Я тебя сменять шёл, и ещё у дороги увидел, как ты к броску готовишься. Я сразу понял, что ты про фонарь не подумаешь, поэтому ускорился. Еле успел. – Несмотря на то, что Юрий Петрович говорил всё это очень добродушно, даже ласково, Денису стало очень стыдно.

– Да не переживай ты так, – увидев смущение Дениса, сказал Юрий Петрович. – Для новичка это нормально. Это скорее наша недоработка, что мы тебя тут так надолго одного оставили.

– А почему вы сами пришли? Где Валера?

– У Валеры дочь болеет, сначала думали – ничего страшного, но ей стало хуже, и Валера с ней в больницу поехал, попросил подменить. Так быстро найти никого не удалось, так что я сам решил вписаться. К тому же ночь тёплая и приятная. Вот зимой дежурить – это настоящая самоотверженность, а сейчас можно наслаждаться летней ночью, спокойно размышлять и одновременно делать важное дело.

Когда Юрий Петрович всё это говорил, любые сомнения насчёт необходимости стоять под фонарём разом улетучились. Его медленная и мягкая речь делала его просьбу постоять под фонарём очевидной и важной.

– Спасибо, что подоспели. Всё так быстро произошло, я даже подумать не успел, адреналин в голову ударил. Мне казалось, я его сейчас на скорости с ног собью, а дальше уже менты разберутся.

– То есть ты решил, что если отойдёшь ненадолго от фонаря, а потом вернёшься, он продолжит светить? – спросил Юрий Петрович.

– Если честно, я в тот момент про фонарь не думал, к тому же я вообще не сильно понимаю, как всё это устроено. Я согласился постоять час под фонарём, потому что вы попросили. – Признался Денис. Ему опять стало стыдно, как будто он признался в чём-то неприличном.