Под грифом «Секретно». Книга 1. Принцесса по приказу
Шрифт:
– Ой, вы же ничего еще не ели, я сейчас принесу.
Она торопливо вышла. Убедившись, что служанка не осталась под дверью, я подошла к окну. Конечно, мне не следовало поступать так, будто я всего лишь своевольная дурно воспитанная девчонка, но мне вдруг захотелось сделать что-то такое, что доказало бы прежде всего мне самой, что я не кукла, разряженная и выставленная на потеху публике. Влекомая этими мыслями, я раздернула портьеры и выглянула.
К моей досаде окна спальни выходили в небольшой закрытый дворик, вымощенный плиткой, на которой стояли разнокалиберные
Яркое солнце пробивалось сквозь заросли какого-то растения с огромными красными ягодами, висевшими гроздьями на манер винограда, которым была увита деревянная решетка, имитировавшая крышу. Между темно-зелеными узорчатыми листьями проглядывало голубое небо. Не в силах сдержаться, я распахнула рамы. Теплый южный день буквально ворвался в комнату.
Воздух снаружи оказался наполнен запахами, в которых я узнала лишь цитрусовые нотки бергамота и что-то отдаленно напоминающее жасмин. Где-то совсем рядом журчала вода и раздавались мелодичные трели птиц. А еще пахло морем. Я закрыла глаза, буквально растворяясь в этом умиротворении полуденного юга.
– Мадонна! Вы прекрасны! – возглас заставил меня открыть глаза и посмотреть вниз.
Мужчина в пестрой одежде стоял между кадок и с изумлением рассматривал меня. Увидев, что я открыла глаза, он торопливо, но вместе с тем весьма изящно, сдернул с головы берет и склонился так, что длинные, тщательно уложенные каштановые локоны закрыли ему лицо:
– Позвольте выразить вам свое восхищение, мадонна!
Затем выпрямился и вновь посмотрел на меня, его улыбка была так заразительна, что я не могла не улыбнуться в ответ:
– Кто вы?
– О, я забыл назвать себя! Меня может простить лишь то, что я ослеплен вашей красотой, мадонна, но позвольте же представится: Боненвенунто, Не Сидящий Ни Минуты… Художник, поэт, музыкант, которому выпало счастье еще в детстве обрести покровителя в лице могущественного графа Делроя Алайстера!
– Вот как? – я слегка напряглась при упоминании о Рое, но мой новый знакомый этого не заметил, продолжая свою речь:
– Именно так, мадонна! Мэссэр граф известен как покровитель несчастных поэтов и художников, вынужденных зарабатывать на жизнь своим творчеством!
– Бедняжки, – отозвалась я в тон ему, – вам, наверное, приходится несладко!
– Именно так, мадонна! Вы не представляете себе, как это тяжело! Ведь, творя искусство, приходится угождать сильным мира сего!
Он театрально вздохнул и развел руками, отчего полы его темно-фиолетового бархатного плаща разошлись, являя миру шелковую желтую подкладку. В сочетании с фиолетово-зеленым дублетом и синими штанами это было очень броско. Я вообще заметила, что мой новый знакомый склонен к театральным жестам. Удивительно, но это не вызывало раздражения. Тем временем он эффектным жестом откинул плащ с руки и достал из-за спины лютню:
– Мадонна, о, позвольте мне пропеть строки, которые пришли мне на ум, лишь только я увидел вас!
Я кивнула, понимая, что скажи я «нет», артист все равно это сделает.
Я настолько увлеклась серенадой, что пропустила приход Далии, очнулась лишь тогда, когда она ахнула и буквально подбежала к окну.
– Боненвенунто, ты бездельник, чтоб тебе пусто было! – закричала она на весь двор, перевесившись через подоконник.
Мелодия оборвалась. Мужчина звонко рассмеялся:
– Далия, Далия, если ты будешь такой злобной, ты никогда не сможешь найти мужчину, который согреет тебе постель!
– Думаешь, меня это интересует?
– Матерь Богиня, неужели ты предпочитаешь женщин! Это же грех! – наигранно возмутился менестрель.
– Ах ты, охальник! Выдумаешь тоже! – возмутилась женщина. – Если все мужчины такие, как ты, то лучше спать в одиночестве!
– Бедняжка, да ты просто полна желчи! Хороший любовник – вот тебе рецепт от Боненвенунто!
– Я не нуждаюсь ни в каких рецептах, болван! И будет лучше, если мэссэр граф не узнает, что ты тут бродишь!..
Далия осеклась и виновато посмотрела на Роя, который зашел в сад, привлеченный шумной перепалкой. При виде нашей столь живописной компании он лишь слегка приподнял брови, выражая свое изумление:
– А я гадал, что здесь за шум… ну конечно, Боненвенунто! Вижу, ты вернулся из Лаччио?
– Мэссэр, – тот в несколько шагов пересек дворик и почтительно склонился над рукой своего покровителя, – рад видеть вас в добром здравии.
– Льстец, когда это тебя волновало, в добром ли я здравии?
– Всегда, мэссэр, – тот выпрямился и весело взглянул на графа. – Вы единственный, кто регулярно платит мне жалование!
Рой усмехнулся:
– Иногда мне кажется, что я делаю это зря. Что привело тебя в наши края, помимо желания вновь на мне нажиться?
– О, мэссэр, вы несправедливы! Я был в Лаччио, расписывал потолок нового дома Его святости… О, видели бы вы этот шедевр, мэссэр!!! Одни крылатые девы чего стоят! А краски! Я изобрел новый рецепт киновари…
– Расскажешь мне о нем позже, – оборвал его Алайстер. – Почему вернулся так скоро? Его святость тебя выгнал?
– Ну что вы! До меня просто дошли слухи о скорой свадьбе нашего могущественнейшего д’ореза – мэссэра Гаудани. Весь Лаччио только и говорит, что об этом! Знатные мэссэры и мадонны обсуждают это с утра до вечера, и даже Его святость изволил сказать, что не ожидал такого завершения военного вопроса. «Боненвенунто, – сказал я тогда сам себе, – кто, кроме тебя, сможет запечатлеть столь пышное торжество? Кто сможет сложить балладу, достойную великого правителя и его нареченной? Твой талант нужен Лагомбардии!»
Конец ознакомительного фрагмента.