Под капли дождя и слёз
Шрифт:
— А я не помню, чтобы просил тебя об этом.
— Тогда выходи из машины.
— Сначала выслушай меня.
— Я уже достаточно наслушалась. — Она включила двигатель. — Я спешу.
Он протянул руку и выключил машину.
— Девушка забеременела не по моей вине, — начал он. — С моей точки зрения, единственное, что я должен был делать, — это уберечь тебя от неприятностей, в которые ты могла попасть. Так что, будь любезна, объясни мне, почему ты все свалила на мою голову? Может быть, тебя беспокоит совесть, и ты срываешь на мне свое разочарование?
— Совесть? —
— Именно поэтому. У тебя всегда было достаточно денег, чтобы выпутаться из любой ситуации.
— Ты считаешь, что это может помочь сейчас?
— Не ты ли призывала броситься на защиту бедной девочки? Пожалуйста, у тебя есть шанс использовать свои деньги на праведные нужды.
— На что, например? Открыть приют для подростков, попавших в беду?
— Это так, размышления, — пожал плечами Джейк. — Забудь.
— Нет. Ты говорил, что есть много бедняг, которым не к кому обратиться и некуда податься. Почему бы не организовать для них убежище! У меня много денег. Я вполне потяну такой проект.
— Ты серьезно?
— Да! — с восторгом продолжила она. — Совершенно серьезно! Джейк, я могу это сделать. Я точно знаю. Нужно подыскать подходящее место. Какой-нибудь большой старый дом, где много комнат.
— Или большой старый монастырь, который бросили монахи, когда переехали в новое жилье на другом берегу залива.
— Ты серьезно?
— Естественно.
Его гнев остыл, и он светился улыбкой.
Она поняла, о каком месте он говорит, двухэтажном здании, окруженном с одной стороны яблоневым садом, стоящем вдали от дороги в пяти милях на восток от города, на крутом речном берегу.
— Он продается?
— Отец сказал, что он уже год, как выставлен на продажу.
— Мне нужно разрешение…
— Не стоит торопиться. Подумай, чем это может обернуться, прежде чем приступишь к делу, — предостерег ее он. — Там соберутся не только беременные девушки. Очаровательные молодые люди, наподобие ее дружка, тоже туда прибегут.
— Я с ними разберусь. Справилась же я с ним!
— Да уж, — усмехнулся он. — У него глаза из орбит вылезли, и он чуть штаны не намочил.
На этот раз она рассмеялась вместе с ним.
— Я немного вышла из себя.
— Тогда ты, может, все-таки не будешь спешить? Сначала обдумай детали, а потом примешь окончательное решение.
— Я никогда не боялась обязательств, Джейк.
Ее энтузиазм вдруг сменился напрасными сожалениями.
К этому времени парковка почти опустела. Сумерки сгущались. Ей вспомнилось, как они, бывало, уезжали куда-нибудь подальше и занимались любовью на заднем сиденье его джина. Их не волновало, что кто-то увидит.
— Что с тобой? — спросил он, вглядываясь в нее в полумраке. — Отчего потух свет в твоих глазах?
— Старые привидения. — Ее глаза встретились с его глазами. — И прохладно стало. Солнце село, и сразу похолодало.
Он наклонился вперед и запустил
— Последнее легко исправить, а вот привидения… — покачал он головой. — Их лучше не беспокоить. Отпусти их и смотри в будущее.
— Как это сделать, Джейк?
— Прогони их. Вот так.
Она не была готова ни к поцелую, ни к острому желанию, охватившему ее. Она не была готова к тому, что с глухим стоном сдаст свои позиции, что оживет каждый дюйм ее кожи, все поры раскроются навстречу ему, как распускаются почки под щедрым апрельским солнцем.
В голове пронеслась только одна мысль, не очень логичная, ничто и никогда не сможет излечить ее от страсти к Джейку. Ее пронзила боль от осознания этой истины, по щекам потекли слезы.
— Прекрати, ты делаешь мне больно! — рыдала она, уворачиваясь от него.
Он отпрянул с непониманием на лице.
— Тебе больно? Салли, прости, я сделал это ненамеренно.
Смутившись от своего взрыва и от невозможности объяснить, что с ней происходит, она постаралась взять себя в руки.
— Ты все время это делаешь, — сказала она, когда вновь обрела дар речи. — Каждый раз, когда мы встречаемся, ты покидаешь меня и уносишь с собой еще одну частицу моей души. — Прижав к груди кулак, она перешла на шепот: — Я должна положить этому конец, иначе здесь ничего не останется. Ты заберешь последнее.
— А если я скажу, что не хочу уходить от тебя? — С непередаваемой нежностью он заключил в свои ладони ее лицо. — Что тогда? Ты разрешишь мне остаться?
— Нет, — сказала она, отворачиваясь и не давая искушению прочно обосноваться в душе. — Я тебе не верю. Как бы там ни было, ты не можешь быть готов к этому. Ты всего несколько месяцев назад овдовел.
Он вздохнул. От него веяло теплом.
— Мы опять вернулись к тому, с чего начали?
— Да, — решительно ответила она и, чтобы не смотреть на него, уставилась на машины, еще оставшиеся на парковке.
— Может, ты взглянешь на все по-другому, если я скажу, что мой брак перестал существовать много лет назад? Он продлился так долго исключительно из-за того, что большую часть времени я проводил вдали от дома. И даже наша постоянная разлука не смогла сделать его более или менее приемлемым. — Он взял ее за подбородок. — Посмотри на меня и послушай. Если ты ничему не веришь, может, это сможет тебя убедить. Я собирался развестись с Пенелопой, как только демобилизуюсь, и ей пришлось бы дать мне развод.
— Почему ты так в этом уверен?
— Потому что она тоже не была счастлива. — Он рассмеялся с горечью, в его смехе не было ни намека на радость. — Неужели ты думаешь, что я не подозревал, какую жизнь Пенелопа вела за моей спиной? Для чего мне тогда было нужно мучить тебя расспросами о ночи ее гибели? Только чтобы подтвердить свои подозрения.
— Каковы бы ни были грехи Пенелопы, смерти она не заслуживала.
— Я же не говорю, что она это заслужила. Просто она превратилась в инструмент саморазрушения, и я не могу больше зацикливаться на этом. Надо продолжать жить, Салли.