Под крылом чудовища
Шрифт:
— Нютик, тут нет никаких крыс. Дядя Даня пошутил. Не бойся.
— Не пошутил, — отрицательно мотает головой Даниил и смотрит на жирную крысу сантиметров двадцать длиной вместе с хвостом.
Она, в свою очередь, смотрит на нас своими глазками-пуговками и трясётся.
— Малыш, видишь, она сама нас боится… — пытаюсь не поддаваться панике и утешить сестру я, но она ловко залезает на стол и заявляет, что хочет домой.
— Домой пока нельзя, малая, — как ни в чём, ни бывало, словно не он навёл эту панику, фыркает Даниил. —
Он ловко хватает метлу, стоящую в углу кухни, слева от него, и начинает гоняться за крысой, а та бегает от него, и, в конце концов, ныряет в прогрызенную дырку.
Я заливаюсь смехом, а Анютка начинает смеяться вместе со мной.
Даниил зол на всю эту ситуацию. Он поворачивается ко мне и сверкает таким взглядом, словно он один из тех супер крутых людей, который обладал лазерным зрением, уж забыла, как его звали в фильме.
Таким взглядом можно сжечь дотла, вот только я не из обидчивых. Делаю вид, что даже не заметила этого.
Крысы гуляли по дому ещё тогда, когда мы с мамой приезжали сюда отдохнуть. Я вспоминаю, как приехали сюда в мамин выходной, и я привезла свои любимые конфеты. Пока мы были во дворе, крысы утащили все конфеты к себе в нору. Я тогда сильно плакала, а мама сказала, что однажды они вернут мне их вместе с тёплыми воспоминаниями. И она была права. Замечаю в углу на полу фантик от той самой конфеты, приближаюсь и поднимаю его. Краска уже почти выцвела, но я узнала бы его, даже рассыпься он в прах. Курочка Ряба. Вкуснейшие конфетки, одни из самых любимых. Их теперь уже и не достать, наверное. На глаза наворачиваются слёзы.
— Не плач, Веснушка, я куплю тебе новую конфетку, а эту грязь выброси, — паясничает Даниил.
Я зло смотрю на него и прячу фантик в карман тёплого кардигана, который успела надеть. Анютка не собирается слазить со стола. Она продолжает опасливо разглядывать пол и пугается каждого паучка.
— Милая, нам придётся сегодня спать здесь! — произношу я, но Аня отрицательно мотает головой.
— Я не буду тут спать.
Она сегодня не выспалась и не ложилась днём, поэтому сейчас капризничает, а я начинаю теряться. Вспоминаю, как мама успокаивала её, притворяясь волшебной феей, и пытаюсь повторить попытку.
— Волшебная фея прилетела, чтобы уложить маленькую принцессу немного поспать! Всего лишь часик, — говорю я, а Аня тут же бьёт меня ниже пояса своим ответом.
— Ты не мама! Не говори даже так! Умерла волшебная фея вместе с мамочкой.
Я закрываю глаза и едва удерживаюсь на ногах. Дыхание спирает, и катастрофически не хватает воздуха. Мне нужно выйти на улицу, чтобы не начать реветь при ней… При нём… При них обоих. Аня ещё маленькая. Не следует обижаться на неё, но в эту секунду мне становится обидно.
— Давай-ка я поговорю с ней… — подходит Даниил и снова спасает меня. — Кто съест бутерброд, тому будет… самая вкусная конфета.
— Какая? — звонким голосом спрашивает
Не могу пока там находиться.
Слёзы ручейками стекают по щекам. Я смотрю на сгустившиеся в небесах тучи и надеюсь, что мама где-то там, что она видит и слышит нас. — Я не ты, понимаешь? — кричу я, обдирая горло громким голосом. — И я никогда не стану тобой! Никогда! Слышишь? Ты слишком рано ушла… Слишком…
Я начинаю плакать и чувствую, как тёплые руки обнимают меня со спины. Даниил садится рядом на крыльце и прижимает меня к себе.
— Поплачь, Веснушка! Поплачь! Станет легче! — шепчет он, и я даю волю слезам, но ненадолго.
В его объятия тепло и спокойно, несмотря на показания, которые я прочла в тех бумагах… И хоть мне кажется это неправильным, какое-то время я сижу, положив голову на плечо Даниила.
— Ты сказал, что убивал… Кто это был? — спрашиваю я, пытаясь как-то отвлечься от слов, брошенных Аней.
Знаю, что она не специально. Она маленькая ещё, даже не поняла, наверняка, смысла сказанных слов, но всё равно неприятно.
Даниил перестаёт обнимать меня и складывает руки на свои колени. Он рвано дышит, давая мне понять, что отвечать не собирается, что это совсем не моего ума дело… А через несколько секунд мужчина негромко цокает языком.
— Умеешь же ты всё испортить, Веснушка! — выдаёт он и встаёт на ноги.
От него веет шлейфом дорогой парфюмерии с нотками жасмина и листьев чёрной смородины. Почему-то запах его парфюма изменчивый, точно хамелеон, словно подстраивается под настроение своего носителя и каждый раз пахнет особенно.
Спустившись с крыльца, Даниил достаёт из кармана пачку сигарет, берёт сигарету в руки, но не торопится закуривать её. Лёша нравится мне тем, что не пахнет табачным дымом. Терпеть не могу этот противный запах. Олег курил много. У него до сих пор прокуренный кабинет, в который я не люблю заходить. Мама ругала его за это, особенно когда родилась Аня, но он не спешил избавляться от пагубной привычки.
— Это были твои родители? — не прекращаю свой допрос я.
Почему-то мне важно узнать правду, но я боюсь говорить ему о бумагах, которые нашла и прочла…
Если до этого Даниил смотрел себе под ноги, то теперь бросает на меня обвиняющий взгляд и судорожно сглатывает. Он несколько секунд смотрит на меня так, словно я проткнула больную мозоль и сорвала её, оголив мясо.
— Олег и вас посвятил в свои тайны? — спрашивает Даниил, негромко цокая языком.
Теперь он закуривает, делает глубокую затяжку и выпускает изо рта дым тонкими колечками. Вот вроде бы эти колечки кажутся такими нежными, что хочется прикоснуться к ним, а столько дряни несут в воздух вместе с собой. Я невольно морщу нос и кривлю губы, когда неприятный запах доносится до меня. Даниил отходит немного назад, словно понял, что мне неприятно это.