Под крылом у демона
Шрифт:
— Проснулась?
Даер заметил, как дрогнули её закрытые веки. Почувствовал учащенное сердцебиение — Ирины и свое собственное.
— Да, — с некоторой неохотой откликнулись она.
Было так надёжно и уютно лежать в тёплой постели и чувствовать прикосновения Даера. Ее кожа стала словно во много раз чувствительнее, реагируя на прикосновение шелкового покрывала. Грудь напряглась, а в животе появилось то самое ощущение, что принято называть биением крыльев бабочки.
Стоп. Так она же раздета!
Глаза Ирины распахнулись,
Интересно, как долго она пробыла здесь? Последнее, что она помнила, это приближающегося Морока. И ледяной холод его дыхания, пронизывающий тело и замораживающий как будто саму душу.
Ирина непроизвольно вздрогнула и зябко поежилась. А в следующую секунду спросила:
— Как кошка?
Улыбка осветила могучее лицо демона. Его губы насмешливо растянулись, продемонстрировав ровный ряд белоснежный зубов с острыми клыками. За спиной с шелестом раскрылись крылья.
— Я даже не удивлён, — с укоризной произнёс Даер. — Она едва не умерла, но вместо того, чтобы спросить, каковы её шансы выжить, интересуется здоровьем кошки.
Ирина нахмурилась.
— Да жива она, жива, а ты чуть не погибла.
Он коснулся её руки, выдав беспокойство. Он действительно переживал? Ирине это не показалось?
Она почувствовала, как к щекам прилила краска. Но руки не отняла.
— Как дети? — спросила, вызвав новый приступ веселья у демона.
Ей явно лучше, решил Даер. И румянец ей очень к лицу. Подавив желание запустить вторую руку в её роскошные светлые волосы и, склонившись чуть ниже, поцеловать в сочные губы, он произнес:
— С ними тоже все в порядке, чего не скажешь о листьях папирусной бумаги, что они забрали из моего кабинета. Ольга и Влад готовят тебе подарок. Но я не знаю какой.
Он врал, это было слишком заметно. Но больше Ирину поразило другое: он разрешил им войти в кабинет? И взять его бумагу на поделки?
— Мне не терпится посмотреть, — призналась она.
Попыталась встать, но тут же обессиленно рухнула обратно. Голова закружилась, а перед глазами заплясали красные мушки.
— Не нужно, ты ещё слишком слаба. Вы...
Теперь, кода он видел её блаженной, прикасался к юному, налившемуся, как спелый плод, телу, он не мог сохранять рассудок ясным и следить за речью.
— Можете называть меня по имени, если хотите, — предложила
Демон был рад даже этой малости. О, если бы она не была так слаба, сейчас он бы решился на большее. На то, о чем так молило все его проклятое тьмой существо.
Но после встречи с Мороками даже маги восстанавливались долго. А кто-то не выживал вовсе.
— В таком случае я потребуют от вас взаимности, — произнёс Даер внезапно охрипшим голосом. — Если ты позволишь, Ирина.
Произнесенное им, её имя звучало как песня.
— Конечно, Даер. Ты можешь требовать от меня любой взаимности.
Это прозвучало настолько двусмысленно, что Ирина предпочла сразу же сменить тему:
— Можно мне увидеть детей?
— Разумеется. Но для начала я должен задать один вопрос — обещай, что будешь честной.
Он ничего не знал о ней, так же, как и она о нем. Но её встреча с Мороком заставила Даера понять, как сильно он привязался к этой удивительной девушке. Настолько, что потерять её было подобно тому, чтобы отсечь собственную голову. И он решил сменить тактику, проявлять меньше властности. Пореже отдавать приказы, чаще просить — наверное, именно так строятся крепкие отношения и далеко идущие планы.
Но выяснить кое-что он должен был прямо сейчас. Конечно, ему ничего не стоило применить магию — к Ирине и детям. Но она слишком слаба, да и не достойно такое поведение порядочного демона.
— Может быть, вопрос покажется не слишком скромным. Но... Чьи это дети. Ольга и Влад, ты ведь не их мать и, кажется, даже не родственница. Я угадал?
Ирине показалось, будто небеса разверзлись, и на неё обрушился ледяной град. Словно она снова встретилась с Мороками и мучилась от этого.
Но нет. То была её совесть.
Если бы от этой тайны зависела только её жизнь, она бы призналась во всем тотчас. Но Оля и Владик.
— Их настоящие родители погибли во время войны. А я подобрала их. Но ни у них, ни у меня не осталось ничего. Нам некуда было идти и некого просить о помощи. На глаза попалось старое объявление. И вот мы здесь.
Она не солгала, но и не сказала всей правды. Демон заметил её нервозность, но как ещё можно рассуждать о прошедшей войне? Бывалые воины содрогались, вспоминая пережитые ужасы. Чего говорить о юной девушке и детях.
Её объяснение показалось ему вполне правдоподобным и не вызвало сомнений. В той войне многие потеряли семьи и родных. Добрая, отзывчивая Ирина не смогла бросить сирот, не смотря на то, что сама не знала, куда податься.
— Понимаю, — сочувственно вздохнул он. — И не стану мучить расспросами. В прошлом у многих из нас осталось много того, о чем лучше не вспоминать.
Его лицо приняло суровое и в то же время задумчивое выражение. Неужели он раскаиваться в том, что сам участвовал. Не в войне, а в бойне. Поэтому отрешился от мира? Жалеет о прошлом?