Под крылом звездолёта
Шрифт:
На подгибающихся ногах я ввалился в зал управления реактором. Как-то по телевизору видел зал управления атомной станцией. Тут все было оформлено похоже. Возник вопрос зачем? Потом понял, что я уже много слышал про долгий сон колонистов длиной весь полет. А как будет в это время работать команда? Надо Венеру спросить.
– Венера, а как планируется работа экипажа во время полета? – задал я ей вопрос.
– Вахтами длиной месяц по земному времени на первом и последнем этапе полета, - ответила она, - остальное время они проведут, как и колонисты, в состоянии криосна. Выход возможен только в чрезвычайных обстоятельствах.
– Типа тебя? – спросил я.
– Можно сказать мой старший брат, - снова пошутила она.
– Значит, чисто теоретически, экипаж сможет высадить колонистов и вернуться домой? – задал я новый вопрос.
– Чисто теоретически да, чисто практически нет, - ответила она, - по плану миссии звездолет должен по прибытии на орбиту планеты Тигарден b, войти в плотные слои атмосферы и приводниться. В дальнейшем планируется использовать конструкции корабля для нужд будущего поселения.
– Да, про конструкцию корабля я что-то не подумал, - честно признался я, - вообще напрашивающееся решение – использовать такой объем готовых конструкций в мирных целях.
Пока общался несколько пришел в себя. И уже более внимательно осмотрелся. Зал явно был приспособлен для работы в скафандрах – широкие проходы между отдельными рабочими местами. Ладно, отдохнули и хватит.
– Командуй Венера, - сказал я помощнице.
– Подойдите сюда, - она переместилась к одному из рабочих мест. Я подошел к ней.
– Это рабочее место оператора активной зоны, - продолжила объяснять Венера, - сейчас Вам нужно выполнить последовательность действий по остановке ядерного реактора.
– А потом мы сможем его запустить? – уточнил я, - я в том смысле – это вообще предусмотрено конструкцией?
– Да, реакторы данного типа позволяют при необходимости их полностью останавливать, а потом снова запускать, - ответила она, - при выходе звездолета на орбиту планеты в конце миссии реактор должен быть заглушен, чтобы не допустить радиоактивного заражения поверхности планеты. После приводнения – если целостность реактора не пострадает или его можно будет привести в порядок при относительно небольшом ремонте, планируется с его помощью обеспечивать колонию электроэнергией.
– Да, ладно? – не поверил я, - я понимаю в космосе не нужен контур охлаждения, прям как в автомобилях с двигателем внутреннего сгорания на матушке Земле, а как планируется охлаждать реактор на планете?
– Этот вопрос вне моей компетенции, - ответила Венера.
– Ну вне так вне, - согласился я, - чего мне тут делать?
– Для начала ввести код доступа, - сказала Венера.
– Дай угадаю! Пять единиц! – предположил я.
– Не угадали, пять девяток, - ответила она.
Я ввел код. На экране загорелись варианты действий.
– Нажмите цифру три, - скомандовала Венера. Я нажал.
– Теперь ожидаем завершения процедуры выгрузки топлива, - объяснила Венера. Я попытался скрестить пальцы на удачу. Мне вот только сейчас не хватало, чтобы в процессе произошел какой-то сбой и топливные сборки пришлось вручную доставать.
На экране рабочего места начали появляться оповещения о пройденных этапах. Я снова обратился к Венере.
– Венера, а что сейчас происходит? – спросил я её.
– Сейчас выполняется программа автоматического извлечения топливных
Я, не отрывая глаз, смотрел на полоску выполнения процедуры. Десять процентов, пятнадцать процентов, двадцать процентов. Также медленно текло время. Полное извлечение всех сборок заняло шесть часов. Где-то через два я устал стоять и сел прямо на пол возле стойки рабочего терминала. Как тут люди должны работать? Ни стула, ни дивана. Я понимаю все в скафандрах, но стоять то тяжело.
– Можно прикрепить страховочный трос к терминалу и отключить магнитные держатели на ботинках, - неожиданно сказала Венера. Вот зараза, не могла раньше сказать. И правда, можно же просто повисеть в невесомости. Система радостно сообщила, что выгрузка сборок прошла успешно. Я чуть даже в ладоши не захлопал от радости. Заодно отключилось уже въевшееся в мозг оповещение о пробое реактора.
– Дальнейшие наши действия?
– спросил я Венеру.
– Запуск системы ремонта, - пояснила она, - выберите на терминале пункт девять.
– А в чем будет заключаться ремонт? – прежде чем нажать на кнопку спросил я.
– В заделывании отверстия, оставленного метеоритом, - сказала Венера.
– Надеюсь, тоже как-то автоматически? – уточнил я.
– Если все пройдет штатно, - как-то без особой уверенности ответила Венера. Интересно, мне это показалось или она что-то знает? Так-то она часть системы и, наверное, вполне может знать нюансы реализации каждой ситуации. Ей же надо мне помогать в их решении, а если не знать, чего ожидать, как можно помочь? Или у меня уже паранойя? Так, надо взять себя в руки и надеяться на лучшее. Хотя надеяться на лучшее нельзя, значит надо просто надеяться. Я ткнул в цифру девять.
На мониторе на стене зала появилось изображение выползающих из мест хранения роботов, по форме напоминающих муравьев или пауков. Они, споро перебирая лапками, поползли к двум дыркам на противоположных концах активной зоны. Хотя какие могут быть противоположные концы у боковых стенок цилиндра. Пока пытался решить этот филологическо-геометрический казус роботы достигли цели. Одни начали лазерами вырезать покореженные части металлического каркаса, другие оттаскивать отрезанные части, третьи подтаскивали детали на замену.
Интересно, а почему для реактора роботов можно было сделать, а для других чрезвычайных ситуаций их же нельзя использовать? Надо Макса попытать. Хотя какой мне смысл лезть в эту кухню? Может там какие-то подковерные игры. Или борьба лобби. Мне оно надо?
Пока я предавался ленивым размышлениям роботы справились с дырками в арматуре и перешли к восстановлению плиток защиты активной зоны. Не зря Макс говорил про десятикратное резервирование. Запас запасных элементов на звездолете явно был. Хотя, как я мог увидеть, и покореженные части металлического каркаса роботы куда-то уволокли, а не выбросили в космос. На планете любой металл пригодится. Пока они работали, я даже умудрился поспать прямо в скафандре. В очередной раз доказав известную истину, что человек ко всему способен приспособиться.