Под Куполом. Том 2. Шестое чувство
Шрифт:
– Не следовало тебе вставать, – покачал головой Расти.
– Наверное, – согласилась Джинни и со вздохом облегчения села по другую сторону Джины. Заклеенный пластырем нос, полоски пластыря под глазами придавали ей сходство с хоккеистом после трудного матча. – Но тем не менее я возвращаюсь к работе.
– Может, завтра… – начал Расти.
– Нет, теперь. – Она взяла Джину за руку. – И ты тоже, милая. Когда я училась в медицинском училище, одна старая медсестра говорила: «Ты можешь уйти, когда кровь высохнет, а родео
– А если я ошибусь? – прошептала Джина.
– Все ошибаются. Главное – ошибаться как можно реже. И я тебе помогу. Тебе и Гарриет. Что скажешь?
Джина с сомнением посмотрела на опухшее лицо Джинни: его к тому же не красили и старые очки, которые та где-то нашла.
– Такой энтузиазм можно только приветствовать, – заявил Расти, – но, если почувствуешь, что валишься с ног, найди свободную кровать и приляг. Приказ доктора Расти.
Джинни поморщилась, когда кончики губ в улыбке потянулись к крыльям носа.
– Кому нужна кровать, если я всегда могу воспользоваться старым диваном доктора Хаскела в комнате отдыха.
Зазвонил мобильник Расти. Он махнул женщинам рукой, предлагая заняться делом. Они ушли, разговаривая. Джина обнимала Джинни за талию.
– Алло, это Эрик, – ответил он.
– А это жена Эрика. – Приглушенный голос. – Звонит, чтобы извиниться перед Эриком.
Расти прошел в пустующую смотровую и закрыл за собой дверь.
– Никакие извинения не нужны. – Впрочем, он сомневался в правдивости своих слов. – Влияние момента. Его отпустили? – Вопрос казался ему совершенно логичным. Тот Барби, которого он знал, никого убить не мог.
– Я бы предпочла не обсуждать это по телефону. Ты можешь приехать домой? Пожалуйста! Нам надо поговорить.
Расти полагал, что мог. В критическом состоянии у него был только один пациент, который, умерев, существенно упростил его профессиональную жизнь. Но хотя он ощутил облегчение от того, что в ссоре с любимой женщиной поставлена точка, ему не понравилась осторожность, которая явственно звучала в ее голосе.
– Могу, но ненадолго. Джинни уже на ногах, но, если я не буду ее контролировать, она снова свалится. Пообедаем?
– Да. – У нее словно гора с плеч свалилась, что очень порадовало почувствовавшего это Расти. – Я разогрею куриный суп. Нам лучше съесть побольше замороженных блюд, пока не закончился пропан.
– И еще. Ты по-прежнему думаешь, что Барби виновен? Независимо от того, что думают остальные?
Долгая пауза.
– Мы поговорим дома. – И она отключила связь.
Расти привалился задом к столу, на котором проходил осмотр пациентов. Какое-то время смотрел на мобильник, потом нажал кнопку с красной трубкой. Многое казалось ему неясным – он напоминал себе человека, плавающего в море вопросов, – но в одном сомнений не было: его жена думала, что кто-то может подслушивать их разговор. Кто же? Армия? Министерство национальной
Большой Джим Ренни?
– Нелепо, – сообщил Расти пустой комнате. Потом вышел в коридор, чтобы найти Твитча и сказать ему, что на короткое время уезжает.
9
Твитч согласился приглядывать за Джинни и следить, чтобы та не перетрудилась, но поставил условие: Расти перед отъездом осмотрит Генриетту Клавар, которая пострадала во время продуктового бунта.
– Что с ней? – спросил Расти, страшась наихудшего. Генриетта на здоровье особо не жаловалась, но ей, между прочим, восемьдесят четыре года.
– Она говорит, и я цитирую: «Одна из этих никчемных сестер Мерсье сломала мой чертов зад». Она имеет в виду Карлу Мерсье, которая теперь Вензиано.
– Хорошо. Наш город мал, и за команду за одну мы все болеем. Это так?
– Что – так, сэнсэй?
– Зад сломан?
– Не знаю. Она мне его не показывает. Говорит, и я цитирую: «Я покажу мои подштанники только профессиональному глазу».
Оба расхохотались, стараясь приглушить смех.
Из-за закрытой двери донесся хрипловатый и недовольный голос старушки:
– У меня сломана задница, а не уши. Я все слышу.
Расти и Твитч расхохотались еще сильнее. Лицо Твитча побагровело.
– Будь это ваши задницы, – заметила Генриетта, – вам было бы не до смеха.
– Извините, миссис Клавар. – Расти, все еще улыбаясь, вошел в смотровую.
Она стояла, а не сидела и, к безмерному облегчению Расти, улыбалась сама.
– Не за что. В нашей катавасии хоть что-то должно быть смешным. Пусть это буду я. – Она помолчала. – А кроме того, я крала вместе с остальными. Наверное, заслужила сломанный зад.
10
Как выяснилось, Генриетта отделалась синяками, а не переломами. Чему оставалось только порадоваться, потому что в сломанном копчике ничего смешного нет. Расти дал старушке тюбик обезболивающей мази, убедился, что дома у нее есть адвил, и отправил домой, хромающую, но довольную. Насколько могла быть довольна дама ее возраста и темперамента.
При второй попытке Расти покинуть больницу, через пятнадцать минут после звонка Линды, Гарриет Бигелоу остановила его у самой двери на автостоянку.
– Джинни говорит, вы должны знать, что Сэмми Буши ушла.
– Ушла куда? – спросил Расти. Со школы он считал, что самый глупый вопрос – тот, что остался незаданным.
– Никто не знает. Просто ушла.
– Может, она пошла в «Эглантерию», чтобы узнать, будет ли там обед? Я на это надеюсь, потому что у нее могут разойтись все швы, если она пойдет пешком к своему трейлеру.
На лице Гарриет отразилась тревога:
– Она может… истечь кровью и умереть? Если кровь течет из твоей ву-ву… это же плохо.