Под маскои? ангела
Шрифт:
Меня выворачивало, выкручивало где-то внутри, но с каждой секундой все тише и тише. Вместе с тем, так странно, становилось легче дышать. Словно все время до этого мою грудную клетку стискивали стальные обручи, но я их даже не замечала.
— Ты не поранилась?
Приоткрыв глаза, увидела присевшего рядом Лео, который рассматривал мои руки. У самого рубашка превратилась в какой-то сущий ужас! Разодранная, вся в кровавых потеках, будто он попал в клетку с озверевшими волкодавами. Но, к счастью, отбился от них и теперь вновь улыбался, правда, левая щека
— С ума сойти… — я невольно протянула руку к его щеке, цепенея от шока. — Прости, я не хотела… На меня что-то нашло.
— Перестань. Это заживет даже быстрее, чем ты думаешь. А хочешь, я куплю тебе грузовик веников и ты каждое утро…
— Нет! — заявила, догадавшись, куда он клонит. Да, я понимала, что раны затянутся быстро, но, черт возьми, у меня сердце судорожно сжималось глядя на все эти глубокие царапины. Они ведь чудовищно пекут. Лео не такой уж засранец, чтобы его истязать подобным образом каждый день.
— Хорошо, придумаю более интересное занятие на каждое утро, — заговорщицки улыбнулся и помог мне подняться. Подвел меня за руку ближе к кровати, прося не беспокоиться о беспорядке у двери. — Домработница все уберет, когда закончит с кухней. — Лео чуть не прыснул со смеху, расстегивая рубашку. Делал вид, что ему совершенно не больно то, что ткань трется о свежие раны.
— А там что случилось? — спросила, заставив себя перевести взгляд к подносу, на который прежде не обратила внимания, увидев цветы. Несколько блюд, прячущихся от моего любопытного взгляда под крышками, так и манили к себе.
— Я упражнялся в приготовлении пищи, — гордо заявил. — Эта теть Зоя явно тебя недокармливала, поэтому я решил взять это дело в свои сильные мужские руки.
— О, нет, нет, — отрицательно замахала перед собой руками. — Я сама довольно хорошо готовлю. Поэтому нет надобности…
Лео сбросил с себя порванную, окровавленную рубашку, швырнул в один из пакетов, и я вмиг забыла о еде. Прилипла взглядом к рельефному, подтянутому животу, поднялась выше и, давясь желанием подойти ближе, засмотрелась на то, как несколько глубоких царапин быстро затягиваются на его мощной груди. Как только от них не осталось и следа, он вытер кровь влажным полотенцем и отправил его в компанию к рубашке.
Каждое утро просыпаться в его объятиях и прижиматься к этой груди — вот что хотела бы. Жар вмиг бросился к щекам, когда я едва не решилась попросить Лео не натягивать на себя другую рубашку и остаться полураздетым. Ну а что… Во мне просто проснулся фотограф, который спал беспробудным сном даже в живописной сельской местности, и появилось покалывание в ладонях — хотелось срочно достать фотоаппарат. Но, жаль, нигде его у меня не имелось.
— Забыла про приз? — спросил Лео, оставив не застегнутыми несколько пуговиц.
— Где он? — окинула взглядом пакеты и в некоторых угадала одежду, обувь.
— Сначала завтрак.
Вот вредина! Не скажу, что была против подкрепиться, потому что в принципе не помнила, когда ела в прошлый раз — казалось,
— Какое твое любимое блюдо?
— Пицца.
— Точно! — отпустил крышку и хлопнул себя ладонью по лбу. — Ты ведь тогда с Глебом в пабе ее уплетала за обе щеки.
— Пиццу я люблю потому, что с этим блюдом связаны хорошие ассоциации: отдых где-то вне дома, пиво и нет диете. — Сама потянулась к еде и подняла крышку. — Обалдеть! Это же тот омлет-суфле, которым ты меня кормил в отеле! — На моих глазах даже выступили слезы счастья.
— Не думаю, что он настолько же вкусный, потому что готовил я его сам… Но, поверь, седьмая попытка вышла самой съедобной.
— На фиг пиццу! Теперь это мое любимое блюдо! — радостно улыбнулась, встречаясь с Лео глазами. Он выглядел приятно-удивленным. — Покормишь меня?
Растерялся на несколько секунд, а потом подхватил на руки и усадил на постель, после чего подложил под спину подушки.
— Конечно, покормлю мою любимую девочку!
Не знаю, что там еще меня за приз ждал, но я уже была потрясена. Для меня в жизни никто ничего не готовил. Тем более с любовью. Лео об этом, конечно, вряд ли знал. Так же само он наверняка не знал, как готовится омлет. На вкус он мало напоминал то произведение искусства, что нам приносили в номер, но, черт побери, я как представлю, что Лео всю ночь вот этими самыми красивыми — сильными, жилистыми — руками готовил для меня, вообще не хочется этот омлет есть: хочется поставить его на столик, сесть рядом на стульчик и долго-долго умиляться.
Но вряд ли мне бы это удалось: Лео скормил мне весь омлет до последней крошки — аккуратно, внимательно. Сидел рядом и солнечно улыбался, выглядел так, точно ему самому нравилось отправлять мне в рот ложку за ложкой. Следом из-под крышки показалось более простое блюдо, но его я умяла с не меньшим восторгом. Потому что там лежала сочная, красная, сладкая клубника, а рядом с ней тарелочка безумно-вкусного крема. Я хотела было все съесть своими руками, но никто не дал мне этого сделать. Еще и пригрозил снова сковать мои запястья наручниками, если не буду слушаться.
Крем будто нарочно оставался на губах, и даже несколько раз убегал на подбородок. И тут до меня наконец-то дошло, отчего у Лео такой восторг на лице от кормления. Смотрел пристально на мои губы, нежно вытирал крем, а в голове наверняка развратные мыслишки бушевали. Ну-ну, пусть помечтает. Теперь-то я ему уж точно нескоро дам!
Только об этом подумала, и у самой начали рождаться фантазии о том, как еще интересно можно использовать этот безумно вкусный крем. Например, растереть его по этим тугим кубикам пресса — и слизывать, очерчивая кончиком языка такой соблазнительный рельеф. Потом опуститься ниже, взять побольше крема и сделать из кой-чего мороженку — и с удовольствием ее сначала полизывать, дальше посасывать и даже заглотить.