Под маскои? ангела
Шрифт:
То, как Лео на одно плечо забрасывал мои сумки, отвлекло от размышлений. Он умудрился повесить на него фотоаппарат, ноутбук, в правую руку взять мой баул и вдобавок все пакеты с вещами. Левой захлопнуть дверцы, поставить машину на сигнализацию и меня, опешившую, взять за руку с улыбкой и повести ко входу в гостиницу.
Нет, ну нам действительно нужно поговорить. Зачем он вновь взял меня за руку? Я-то, конечно, не против, мне приятно — очень приятно! — прикасаться к нему и безумно нравится изображать одно целое, держась за руки. Но своей молчаливой реакцией
Но не на пороге гостиницы же начинать разговор, когда Лео, точно богатырь, тащит на себе полмира. Перед дверью он, ясно дело, отпустил мою руку, чтобы сыграть джентльмена.
Я прошмыгнула внутрь и пообещала себе, что не дам взять себя за руку, пока не удастся об этом поговорить. Пусть это и будет выглядеть ребячеством со стороны. А с его стороны это разве не ребячество, постоянно брать за руку меня — замужнюю девушку, которая и словом не обмолвилась о том, что она нуждается в отношениях, пока не закончились предыдущие.
Перед квадратным зеркалом, которое заняло всю стену до стойки администратора, я невольно задержалась. Машинально поправила волосы, откинув их со лба назад, порадовалась не поплывшему макияжу и отметила про себя, что припухлость уже окончательно сошла с глаз.
В этот самый момент мимо пронесся Лео. За руку не взял, но сделал хуже — скользнул рукой по талии, увлекая за собой к стойке. От его прикосновения моя кожа вспыхнула тысячью чувственных импульсов, которые вмиг возмутились тому, что его рука не задержалась.
Только мы останемся наедине, я ему доходчиво объясню, что ко мне нельзя просто так прикасаться! И нельзя нагло нарушать мое личное пространство, приближаясь так, что носы едва не целуются!
— Добрый вечер. Со мной сегодня ночует моя девушка. Будьте добры в десятый номер принести второй комплект одеял, полотенец, тапочек и туалетных принадлежностей.
Я так и застыла на полушаге к стойке. Что? Вперилась удивленным взглядом Лео в ухо, ибо всего лица не видела. Я что-то пропустила, или как? Сложилось впечатление, что я стала страдать провалами в памяти. Вот меня постоянно берут за руку, вот уже представляют, как свою девушку. Когда я успела согласиться встречаться с Лео и — главное — почему я ничегошеньки не помню?
— Вы будете заказывать ужин в номер?
— Да, принесите также и меню.
Как ни в чем не бывало Лео обернулся ко мне с улыбкой и протянул руку. Пройти мимо него с высоко задранным подбородком? Пристать прямо здесь к нему с вопросами? Наброситься с возмущениями? И опозорить его перед персоналом гостиницы? Девушка-администратор дежурной улыбкой готова была провести нас, уборщица недалеко кружила, вытирая пол и за неимением других посетителей, за которыми можно было понаблюдать, явно вполглаза следила за нами. Плюс нас окинула странно-настороженным взором проходящая мимо официантка.
Черт с ним! Желая взглядом прожечь дырку во лбу Лео, я выдавила улыбку и протянула руку в ответ.
Гостиница оказалась совсем маленькой. Похоже, сначала была лишь рестораном, мимо которого мы как раз проходили, а потом расширилась. Номера, прикрытые застекленной террасой, тянулись одной длинной пристройкой вдоль сада по правой стороне и заключали его в конце буквой «Г», соединяясь с высоким забором слева.
Сад был простым и одновременно уютным, с деревянными скамейками и цветущими стройными вишенками, с паутиной вымощенных тропинок и с небольшими ухоженными клумбами. В последнее время я себя отучила забивать карту памяти фотоаппарата снимками природы, которые в принципе никому не нужны, но завтрашним утром точно не удержусь. Выйду пораньше и, ловя в листве лучи солнца, буду стараться вобрать этот уют сада в снимки.
Пока я не продала любимый фотоаппарат, могу позволить себе эту небольшую шалость.
Лео открыл передо мной прозрачные двери веранды, и я скользнула внутрь. Стук каблучков утонул в мягком ворсе ковра, из какого-то номера послышался смех, окончательно убедив меня в том, что стены здесь тонкие.
Чтобы не отдать свою руку в плен, я поспешила по веранде вперед, к десятому номеру, оставляя Лео позади. Он меня догнал уже возле двери, обитой мягкой коричневой кожей, и поспешил открыть ее ключом.
— Шуметь здесь можно только до одиннадцати, — говорил Лео. — Так что всего через несколько часов смех и гомон стихнет. Да и в номере почти ничего не слышно, только на веранде. Ты в любом случае выспишься. — С этими словами он открыл дверь и пропустил меня вперед.
Я окинула взглядом темную комнату, тусклый свет в которую пробивался только через плотные шторы над одним окном, выходящим на веранду.
— Где здесь включается свет?
— Секундочку… — Лео громко шуршал пакетами за спиной, но все равно звук захлопнувшейся двери оглушил. Теперь стало еще темнее — так, что не разобрать где какая мебель. Еще несколькими мгновениями ранее я заметила слева очертания широченной кровати. Двуспальной кровати.
Зачем Лео снимал номер на двоих, если не планировал его ни с кем делить? Не мог же он предугадать то, что однажды я соберу вещи, уйду из дома и мне не будет где переночевать.
Кстати, почему до сих пор не загорелся свет? Лео за спиной странно притих, будто его там и нет вовсе. Какое-то странное предчувствие прокралось холодком по спине.
Действительно, в номере не было слышно шума соседей. Все, что я слышала, это громкий быстрый стук собственного сердца.
— Я солгал, — вкрадчивый шепот возле самого уха разорвал тишину, заставив вздрогнуть. — Когда ты на меня смотришь, твои глаза говорят совершенно о другом.
Щеки обжег стыд, напряжение сковало плечи, будто немой блюститель правопорядка, карающий за откровенные желания. Но нет, Лео никак не мог догадаться о моих мыслях.