Под маской зверя
Шрифт:
— Химия-алхимия. — Проворчал тот. — Я в этих ваших колдовских штучках не разбираюсь.
— Это не колдовство — наука. — Наставительно произнесла Анга. — Колдовство — это к магам, а знахари и алхимики уже давно используют дары Живы в своих снадобьях. Свойства различных трав, кореньев и растений изучались столетиями и на протяжении стольких эпох уже давным-давно были составлены и записаны нужные рецепты. Тебе повезло, что он не загнулся от влитой тобой ему в горло микстуры регенерации. — Женщина задумалась. — Хм, это подстегнуло его собственную, и, что самое интересное, не подорвало организм. — Она оттянула веко, заглядывая ящеру в глаз. Потом подцепила ногтем чешуйку в районе раны, нанесенной стрелой и оторвала ее от засохшей крови, разглядывая при свете свечи. Рурк вынул все наконечники, чтобы раненого было удобно тащить и забинтовал тканью особенно глубокие разрезы. — Он был на волосок
— Охотился. — Односложно ответил Рурк, присев на лавку и вытянув уставшие ноги. — Услышал цокот копыт, фырканье лошадей и голоса кымов, пошел к дороге, хотел поторговать. Путешественникам за долгий путь надоедает солонина и хлеб, хочется свежего мяса, а у меня как раз с собой было. Почти под вечер подстрелил молодую самку остророга, у нее мясо вкусное и нежное. — Мав высунул розовый язык и лизнул им нос, а его усы на морде забавно растопырились. — Кымы бы с рогами оторвали. А когда к дороге подходил, то бандитов и заметил — они только-только засаду принялись устраивать. Думал по-быстрому сбежать от греха, да как назло по склону группа лучников поднималась, они бы меня точно заметили. Пришлось добычу наскоро спрятать и на дерево залезть. Я там в хвое схоронился.
— Не нашли тебя, выходит? — спросила Анга, только чтобы поддержать разговор. Мыслями она уже была далеко и вспоминала куцые знания об анатомии хасов.
— Да они и не искали — попробуй следы мава в лесной подстилке найти. — Похвастался умением маскировки Рурк.
— Ты тяжелый и здоровый. Весишь много и оставляешь глубокие следы, особенно под дождем. — Знахарка пристально посмотрела на мава. — Бандитов к моему дому не приведешь?
— Да ты что! — возмутился охотник. — С чего бы им сюда заявляться?! Я вообще через ноголомный проход шел, про ту щель кроме меня никто не знает, кымы ее десятой дорогой обходят, даже не подозревая что там можно пройти! И путь сократил и время выиграл, а то если бы по дороге добирался, то ящер точно сдох бы.
— Почему кымы туда не суются? — поинтересовалась Анга. Жила тут уже много лет, а про горную лазейку даже не знала.
— Там вход в Бездну. — Пожал плечами мав. — Они так считают. Тонкий мостик из деревца уже я перекинул, чтобы всякие дурни пройти побоялись, если уж сунутся. Которое от одного прикосновения сломается — высохло и состарилось давно, внутри одна труха. Ступят на него и… — Он пошевелил мохнатыми пальцами в воздухе.
— Как же ты прошел?
— Так ведь я мав. — Снова похвалился он. — Мы и не такие пропасти преодолевали. Там перепрыгнуть легко можно, но с этим на плечах… — Рурк покрутил головой, разминая шею. — Пришлось повозиться. Вроде мелкий, а тяжелый, зараза.
— Это потому, что у него кости плотные и шкура дубовая. Настоящая природная броня. — Ответила автоматически Анга.
— А чего его тогда стрелами истыкали как иглонога? — спросил Рурк.
— Наверное, специальными били, с наконечником, который чешую раздвигает. Или бронебойными, тоже, говорят, их хорошо берут. — Она показала пальцами, сложив их лодочкой, а потом раздвинув в стороны. — Под шкурой-то хас такой же как и мы — мясо, мышцы, сосуды и кости.
Рурк встал и подошел к лежащему на столе телу. Он ткнул когтем в район горла, указывая на рану.
— Кожа на горле кажется тонкой. — Заметил он. — Одно из уязвимых мест?
— Так и есть. — Анга закончила смешивать лекарства и налила полную чашку воды, куда и высыпала содержимое. Сейчас поставить на огонь, довести до кипения, а потом остудить и снадобье выздоровления будет готово. А пока можно и мазью заняться, благо, что хас пока не собирается в гости к своему Богу. Видимо, время еще не пришло. — Только резал неумеха — второпях и неглубоко. Видимо, как только кровь пошла, так сразу и успокоился.
— Он ведь кровью мог истечь.
— Мог, да только природа все за него сделала. Кровь имеет свойство быстро сворачиваться и засыхать, закупоривая рану. И потом, у них мощное сердце, которое то замедляет свой ритм, то ускоряется, когда это необходимо. Когда хас входит в боевой режим, то каждая его клеточка наполняется кровью, чтобы мышцы быстрее получали питательные вещества и освобождались от, — Анга подобрала понятное маву слово, — от отходов. Из-за быстрого тока крови они становятся более эластичными и сильными, к тому же повышается обмен энергиями в теле. — Рурк молчал, слушал не перебивая, все равно ничего не понимал. — Эта их способность известна, как Вихрь, кажется, так слово переводится с их языка. Ящер становится
— То есть? Поясни! — потребовал мав.
— У моего тела постоянная температура, у твоего тоже, плюс толстая шерсть, которая тебя греет в холода. Мне, чтобы согреться, нужна теплая одежда, тебе же можно и голяком ходить. — Анга засмеялась. — А вот им достаточно просто двигаться или же посидеть возле костра, чтобы как бы впитать тепло и сохранить его внутри тела. А чтобы не расходовать энергетические ресурсы попусту, их сердце переходит в медленный ритм. Все процессы в организме замедляются, кроме самых необходимых. Они так вроде как в спячку впадают, но при этом все хорошо слышат и видят. И могут в любой момент начать быстро двигаться, мышцы у них не затекают, такая вот особенность. Наверное, выработана поколениями охотников. — Знахарка пожала плечами. — Я слышала, что в их протоках есть племя, которое днями может сидеть неподвижно в засаде, а потом — цап! И добыча у них в лапах. И в воде они отлично себя чувствуют — мало того, что тепло тока крови греет изнутри, так еще и плавают ловко. А если начнут очень быстро двигаться, то температура их тела повыситься. Сердце гонит кровь по сосудам, она проникает в мышцы, ее ток создает тепловой эффект. И чтобы не расходовать его, то сердце начинает биться таким образом, чтобы сохранить баланс. Тем самым экономиться и воздух в легких и тепло тела. Чтобы не нагревать воду снаружи, их шкура обладает интересным эффектом — у нее как бы есть такая воздушная прослойка, вот подойди сюда, я покажу. — Мав встал и приблизился к телу. Анга аккуратно раздвинула рану и показала на срез кожи. Под ней была светлая пленка, которая чуть растянулась от прикосновений женщины. — Смотри, когда хас ныряет, эта кожная подкладка как бы раздувается и держит в себе воздух. Хм, может они и используется для дыхания? — спросила Анга сама себя и тут же отрицательно замотала головой. — Нет, ерунда. В общем, ящер как бы немного увеличивается в размерах, совсем чуть-чуть, даже незаметно. И это позволяет ему не мерзнуть даже в самой холодной воде. Давно Армары охотились на них из-за шкур, думали, что сошьют себе одежду потеплее, но не вышло. Рисунок выделанной кожи, правда, очень красив. Так что они и дармары до сих пор устраивают на них охоту ради кожаных сапог, курток или штанов. Исключение — дремары. Им как-то удалось мирно ужиться с хасами и даже подружится с некоторыми племенами. Не со всеми, правда. — Тут же оговорились Анга. — Есть много племен, которые живут только в теплых протоках или же на болотах и со шкурами у них плохо — такой прослойки нет, но тоже весьма крепкие. И нападают на всех, кого увидят, даже на своих. Но вот горцы, что обитают в Змеиных горах, вполне приспособились к холоду. Этот, похоже, из таких.
— Этот? — удивился Рурк. — Может быть, сейчас перед тобой самка.
— Это мужчина, молодой, судя по размеру чешуек. — Твердо ответила знахарка и посмотрела на сомневающуюся морду мава. — Если ты не видишь болтающийся у него между ног член, то это не значит, что его нет.
— А где он? — усы у Рурка забавно топорщились. Он был крайне заинтересован и даже хвостом чуть-чуть подмел пол.
— Спрятался. — Пожала плечами Анга. — Хасы много времени проводят в мутной и грязной воде, поэтому никакая зараза не должна попасть внутрь их организмов. Их глаза защищены вторым прозрачным веком, позволяющим им хорошо видеть под водой, половые органы спрятаны внутрь тела, ушные раковины, — она показала пальцем на маленькие отверстия на голове, — созданы природой таким образом, чтобы туда жидкость не попадала. Ноздри закрываются этими кожистыми клапанами, когда хас переходит на внутреннее дыхание, плывя под водой.
— Это как?
— Набирает полную грудь воздуха и ныряет. Может под водой без проблем просидеть в течение некоторого времени. Ну, или резвиться там, рыбу ловить. Возможно, у некоторых есть жабры, как у рыб, я точно не знаю. — Анга осторожно повернула тело, разглядывая шею и грудную клетку. Ящер уже давно лежал перед ней голым и представлял собой прекрасный образец для изучения. — Но у этого, похоже, нет. — С сомнением в голосе сказала она. — Значит, он точно из горцев.
— Сухопутный хас?