Под-Московье
Шрифт:
— Они меня не тронули, — сказала она, — потому, что я пришла к ним не с пустыми руками. Но если бы не это, могли бы запросто порвать.
— Десять из десяти, зуб даю, — подтвердил Капитан Вероятность.
— А мне тоже случалось в центре бывать, — похвастал Меткий Глаз. — Я однажды даже на Полянку заходил. Бывала на Полянке?
— Была один раз, — пробормотала Кошка.
— И чего там видела? — с жадным любопытством спросил он. Кошка сначала хотела отмолчаться, но потом нехотя ответила:
— Ничего особенного. Две женщины сидели у костра, книги жгли.
— Во-во, — закивал Меткий Глаз. — Насчет костра из книг мне кто-то уже рассказывал.
— А ты видел там что-нибудь? — спросила Кошка.
— Знаешь, даже говорить неудобно — такая фигня померещилась, — смутился сталкер. — Пришел
— Кто? — тихонько спросила Кошка.
— Откуда я знаю — кто? Шайка целая. Впереди две тетки с автоматами — одна темноволосая, в блестящем красном платье с разрезом до пупа и на каблуках, — это в метро-то, прикинь! — другая светленькая, в комбинезоне синем, тоже блестящем. Таких красоток теперь только в журналах старых можно увидеть. За ними мужиков трое в плащах — один в противогазе, другой в темных очках, а у третьего вообще вся рожа черная. Я с перепугу тоже за автомат схватился — думаю, все, каюк мне настал, куда я один против них? Даже если баб не считать, с тремя вооруженными бугаями трудно будет сладить. Да только смотрю — идет вся эта шайка по платформе с деловым видом, между собой переговариваются, а меня в упор не замечают. Прошли, как мимо пустого места, чуть не врезались — я еле успел в сторону отскочить — и в туннель куда-то свалили. Вот с тех пор я и думаю: правду говорят, видать, что там выбросы газа бывают. Мне такое даже под грибами не привиделось бы!
— Когда мутант на Шаболовке сидел, он тоже глюки всякие наводил, — вспомнила Кошка.
— Мутант на Шаболовке? Не, не слышал, — поднял бровь Меткий Глаз. Но на этот раз расспрашивать подробнее почему-то не стал.
— А отсюда тоже можно дойти до Изумрудного Города? — в свою очередь поинтересовалась Кошка. — Мне показалось, я видела башню…
— Да, иногда ее можно увидеть в хорошую погоду, — неохотно сказал Меткий Глаз. — Но мы туда не ходили. На фиг оно нам надо? Есть ли там кто, нет ли — нам об этом ничего не известно. Если там кто и живет, то, может, они не обрадуются незваным гостям. Если уж на то пошло, до Изумрудного Города и от Профсоюзной при желании дойти можно, хоть и приличное это расстояние. Больше скажу — мне один хмырь с Профсоюзной рассказывал, что уже не раз на поверхности замечал какой-то странный броневик. Появляется он бесшумно, и как раз со стороны Изумрудного Города. Страшное, говорит, зрелище — не заметишь, пока совсем близко не подъедет.
— А он не пробовал сигналы давать фонарем? — спросила Кошка.
Меткий Глаз посмотрел на нее, как на ненормальную.
— Да он от страха не знал, в какую щель забиться! И я бы — да и любой нормальный человек — на его месте поступал точно так же, если б не захотел покончить жизнь самоубийством… Хотя, может, это Шура Кузнецов с Дона был? У него и впрямь броневик на ходу имеется, да какой! «Волк» называется. Зверь-машина! Да и сам Шура — мужик известный. Фартовый контрабандист! Где его только не встретишь. Все может достать — оружие, лекарства. И главное, никаких компаньонов или, там, посредников не признает — сам свои дела обделывает, в одиночку…
— Кстати, я, когда с верхнего этажа музея смотрела, видела огни. Кто-то ехал на машине, — вспомнила Кошка. — Может, это он и был?
— Может, и он, — не стал спорить сталкер. — Хотя в наших краях Шуру и его «Волка» давно не видели, даже странно. Раньше частенько наведывался, а теперь вот пропал. Был даже слух, что грохнули его, да я не верю… В общем, не знаю я, что это за броневик, и никакого желания это выяснять у меня нет. Раз его возле Профсоюзной видели — значит, пусть у тамошнего начальства голова и болит. Хотя им это тоже на фиг не нужно — у них свои заморочки. Прикинь, у них там на станции талисман был — черно-белая корова. Не настоящая, конечно, статуя. Откуда-то сверху притащили.
— Что такое корова? — заинтересовалась Кошка. Меткий Глаз, не удивившись, ответил:
— Животное такое, которое люди до Катастрофы разводили ради мяса и молока. Как свиней. Только коровы покрупнее будут. Может, наверху и теперь живут коровы-мутанты. В Подмосковье где-нибудь, например. В общем, не то, чтоб они там, на Профсоюзной, поклонялись этой корове,
— А этот Шура на броневике… Ты сказал: «с Дона». Как это? — заинтересовалась Кошка.
— Так теперь Бульвар Дмитрия Донского называют, — пояснил сталкер. — Это на соседней с нами ветке уже. А на нашей линии, за Черемушками, Ясеневская община находится — может, слыхала? Появлялся тут раньше один тип оттуда, по кличке Арех. В большом авторитете здесь был — через него вся торговля с ясеневскими шла, и ни одно решение без него не принималось. Наши-то станции, по сути, с того и живут, что челноки поодиночке и группами из центра через них в Ясеневскую общину идут, а заодно и с нами торгуют. Им же по пути заночевать где-то надо. Перекусить, выпить, ну а если кто хочет — девочки там, дурь, все дела… В общем, этот Арех так себя поставить сумел, что самым главным посредником между нами и общиной сделался. Но его тоже чего-то давно не видать. И честно говоря, меня это не удивляет. Последний раз, когда мы с ним встречались, обратил я внимание — взгляд у него нехороший какой-то. Одержимый. Словно точило его что-то изнутри. Может, и сгинул где. Честно говоря, он мне всегда каким-то скользким типом казался, я б с таким в разведку не пошел…
— А как в самой Ясеневской общине живут? — спросила Кошка.
— Не знаю, врать не буду. По слухам, не так уж плохо. Иначе как объяснить, что, они к себе почти никого не пускают? Караваны доходят только до первой станции, там и торговля идет, а дальше, на территорию самой общины, им доступ не разрешен. Ну, это мне так рассказывали, а на самом деле, может, по-другому все, не знаю.
Кошка честно пыталась запомнить полезную информацию, но ее все время клонило в сон.
— А вообще тут ничего — жить можно, — подытожил Меткий Глаз. — Хочешь — иди к нам в группу? Не обидим. Будешь жратву готовить, а может, иной раз и на поверхность возьмем.
Кошка задумалась. Не этого ли она хотела? Жить где-нибудь в глуши, на отдаленной станции, где ее никто не знает? Да только рано или поздно гости с Китай-города могли и сюда явиться. Стоило, пожалуй, выбрать местечко поукромнее бандитских поселений. И еще надо было скорее забрать Павлика. Ей казалось, что прошло уже очень много времени с тех пор, как она его видела. Она даже не знала, жив ли еще малыш. Какой-то тихий голос нашептывал, что ребенка надо предоставить его собственной судьбе и спасать свою шкуру. Уйти в ту же Ясеневскую общину, где ее не найдут. Но Кошка чувствовала — не хватит у нее духа бросить младенца. И еще, хотя она старалась не сознаваться себе в этом, теплилась в глубине души слабая надежда. Вдруг все же кто-нибудь из ее спутников остался жив? А узнать это можно было, только находясь поблизости от Китай-города.
— Не могу, у меня ребенок на Октябрьской остался, — сказала она.
Меткий Глаз только рукой махнул:
— Вот почему с бабами связываться — себе дороже. Вечно у них то мужик, то ребенок! Хлебом не корми — дай за кого-нибудь уцепиться!
Проснувшись в очередной раз, Кошка поняла, что ей срочно нужно выбраться из палатки — молочай вместе с чаем просился из организма наружу. Сталкеры уже провожали ее в отхожее место, и она знала, где находятся кабинки — в туннеле недалеко от станции. В палатке находился Кондрат Неуловимый и, казалось, дремал. Застеснявшись беспокоить гиганта просьбой, да еще и по такому интимному поводу, Кошка пролезла к выходу, по пути запнувшись о вытянутую ногу Кондрата. Тот лишь мельком глянул на нее и снова прикрыл глаза.