Под небом Сицилии
Шрифт:
К ночи Нина зажгла везде свет, но это не помогло. Было душно, и где-то далеко гремел гром. Она поудобнее устроила Карло на кухне, поставила около него миски с водой и едой на случай, если он проснется, и отворила кухонную дверь, так как в доме было невыносимо жарко, да и Карло нужно будет выйти.
Нина понимала, что теперь их с Лоренцо отношения изменятся. Он горд, и ее слова его уязвили. Мысль о том, что она любовница Джо, не дает ему покоя. Он ревнует ее, а это значит,
Но как быть ей?
В полночь разразилась гроза. Нина еще не спала. Ветер и дождь хлестали по ставням и черепице крыши. Она лежала и напряженно прислушивалась, не вернулся ли Лоренцо.
Спустя полчаса замигала и погасла лампа на столике у кровати, а затем погас свет в ванной. Было ужасно душно, а дождь не принес прохлады.
Нина нашла спички и зажгла повсюду свечи, чтобы Лоренцо, если он вернется, не шел в темноте к себе в спальню. Она спустилась вниз проведать Карло.
Тот умиротворенно спал, не замечая ни дождя, ни ветра. Нина с улыбкой погладила его по голове, отметив, что пес съел оставленную ему еду.
Она пошла к себе, немного пугаясь теней по углам пустынного коридора. У себя в комнате она поспешно забралась под одеяло и зарылась носом в подушку. Жутко выл ветер, и ей стало совсем страшно. Хоть бы Лоренцо вернулся!
А что, если сорвет крышу или сломанная ветка разобьет окно? Или упадет от ветра свеча и в доме начнется пожар?..
Тяжесть сдавила ей грудь. Это мокрые каменные статуи окружили ее кровать и смеялись над ней. «Ни-и-и-на-а, Ни-и-и-на-а», — слышались их насмешливые голоса.
— Нина, Нина, все в порядке. Я здесь. Вам просто приснился дурной сон.
Нина открыла глаза. Она лежала в поту, перед глазами все кружилось. Статуи куда-то отступили, насмешки смолкли, а перед ней стоял Лоренцо и крепко прижимал ее к себе. Она не могла этому поверить и, не в силах вымолвить ни слова, прильнула лицом к его мокрой рубашке. Вероятно, она кричала, звала на помощь, но теперь находилась в полной безопасности — Лоренцо здесь, и, значит, ей ничто не угрожает. Сердцебиение вновь возобновилось, когда она почувствовала, как сильно бьется его сердце.
Нина отодвинулась от него. Его взгляд не был насмешлив. Наоборот, он глядел на нее ласково и заботливо. Он промок насквозь. Мокрые волосы еще круче завились, и Нина едва удержалась, чтобы не дотронуться до них. Ох, как ей хотелось запустить пальцы в эти роскошные кудри!
Наконец, подавляя рыдания и задыхаясь, она выговорила:
— Это было ужасно. Статуи хотели наброситься на меня, ветер завывал и…
— Это был сон, милая. Мне не следовало оставлять вас, — он
— Я видела дурные сны только в детстве. Это было, когда мне сказали, что я не их… Никто не мог понять… я была совсем одна…
— Но теперь вы не одна, Нина, милая. Я здесь, с вами.
Нина окончательно проснулась. Господи, что она сейчас сказала?
— Мне уже лучше, — пробормотала она и хотела высвободиться из его рук, но он продолжал крепко держать ее.
— Я спущусь вниз и принесу вам бренди, чтобы вы успокоились. Не двигайтесь, — приказал он, но голос его звучал нежно.
Он вышел из комнаты, а Нина закрыла глаза и натянула до подбородка простыню. Как глупо получилось! Он, видно, пришел домой, услышал ее крики и, наверное, стал проклинать себя за то, что вообще отыскал ее. Она мешает ему, он считает ее идиоткой, испугавшейся темноты. Но он назвал ее «милая»!
Неужели? Она была не совсем уверена в этом, так как страшные видения все еще всплывали в памяти, подобно жутким призракам. Но даже если он и назвал ее «милой», то не вложил особого смысла в это слово.
Когда Лоренцо вернулся с графином бренди и двумя стаканами, Нина успокоилась. Она успела до его прихода умыться и сменить мокрую ночную рубашку на чистую белую футболку. Она снова улеглась в постель, подсунула под спину подушки и была вполне готова принести ему свои извинения.
— Простите, что причинила столько беспокойства. Свет погас, я испугалась грозы, к тому же я сегодня перенервничала из-за Карло.
— Я тоже способствовал вашему состоянию. — Лоренцо с улыбкой протянул ей бокал с золотистой жидкостью.
Нина, слегка улыбнувшись, взяла бренди.
— Вы здесь ни при чем — вы имеете полное право уйти. Кто мог знать, что именно в эту ночь разразится буря?
Он присел на край кровати и пристально посмотрел на нее.
— Мне не пришло в голову, что отважная женщина, которая путешествовала на попутных машинах по Европе, побоится остаться одна в доме. Думаю, что если бы перед моим уходом между нами не возникли разногласия, то вам не приснился бы дурной сон.
Нина презрительно фыркнула.
— Черт возьми, ну и самомнение у вас! Да я весь вечер о вас и не вспоминала.
— Вы не умеете врать, — поддразнил ее он.
Нина глотнула бренди и едва не закашлялась.
— Лоренцо, не считайте себя виноватым в том, что оставили меня одну.
— В этом я себя не виню. Я виноват в том, что обращался с вами не так, как следует. Вы правы: мое чувство собственного достоинства и гордость уязвлены, — тут он пожал плечами, — и мне трудно понять самого себя.