Под несчастливой звездой
Шрифт:
Со стороны дома послышался крик боли. Забыв о воровке, Тусет побежал в ту сторону и буквально сразу же остановился, с ужасом глядя на лужу крови, натекшую из-под разрубленного тела. Он сразу узнал старую Себенут. Служанка смотрела в небо ни чего не видящими глазами, а её рот застыл в жуткой гримасе.
— Кто мог такое сделать? — пробормотал жрец, чувствуя, как холодная волна страха накрывает его с головой. Новый крик заставил его очнуться и поспешить в дом. Прямо на пороге лежала голова Минту. Труп
Тусет замер. Он видел только одно оружие, способное с такой легкостью резать человеческие кости. Подгоняемый ужасным предчувствием, старик вбежал в соседнюю комнату. И не смог сдержать криков ужаса. Его верный слуга Гебареф был порублен на куски. В центре комнаты над связанным телом молодой служанки Ренекау склонился перепачканный кровью Алекс и медленно разрезал ей живот своим страшным мечом.
— Прекрати, негодяй! — взревел жрец и бросился на убийцу. Но забыв, что не имеет тела, просто пролетел сквозь охранника, потом через стену и вновь очутился в саду.
«Где Нефернут?» — молнией вспыхнула мысль о наложнице. Тусет даже попробовал ее покричать, не желая осознавать бессмысленность этого.
Он подбежал к воротам, когда Айри, испуганно оглядываясь, открывала их, чтобы вынести награбленное. Значит, до её появления они были закрыты, и никто не покидал дома. Подумав, жрец вернулся в сад. Вдруг он услышал шум, доносившийся из-за кустов, окружавших водоем. Тусет подошел ближе и узнал в переплетении тел свою любимую Нефернут и Треплоса. Левую сторону груди пронзила резкая рвущая боль, и старик закричал словно газель, увидевшая своего детеныша в пасти льва.
Жрец резко открыл глаза, уставившись в украшенную росписью стену. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло, а лицо было мокрым от слез.
— Айри, — прохрипел он, с трудом разлепив онемевшие губы. — Айри, где ты?
Тусет повернулся на спину. Судя по всему, утро давно уже наступило. Из-за окон доносились звуки просыпающегося города. Громкие крики торговцев и водоносов, обиженный рев ослов.
Собрав все силы, жрец рявкнул:
— Айри! Алекс, Трепос? Где вы, бездельники?
Но у «слушающих зов», кажется, заложило уши. Или они все сбежали, бросив господина? Тусет скрипнул зубами от злости и стал подниматься. Спустив ноги с кровати, он сел и тут же закрыл глаза, переживая приступ головокружения. Выдохнув, жрец огляделся и почувствовал, как пелена бешенства заполняет все его существо. Ни где не видно ни тазика для омовения, ни кувшинов с водой, ни полотенца.
Слуги спали!
— Мерзавцы! — рычал он, нашаривая посох, привычно
Но даже эти гневные вопли не заставили спящих бездельников проснуться.
Подождав несколько минут, разъяренный Тусет подошел к Алексу, который спал ближе всех к его кровати. Юноша лежал, положив под голову кулак, и чему-то улыбался. Это окончательно взбесило жреца. Перехватив посох как копье, он замахнулся, целясь в мускулистый живот охранника.
В последний момент тот открыл глаза и сумел увернуться. Окованный медью наконечник звонко ударил в пол.
— Ты что, мудрец? — испуганно вскричал парень.
Но Тусет уже не мог остановиться, продолжая тыкать в него посохом. Когда очередной удар достиг цели, и на боку Алекса появилась красная полоса, келлуанин не смог удержаться от победного крика.
— Ага! Получил, сын осла и шакала! Вот тебе! Вот!
Юноша рукой отразил очередной выпад и попытался встать на ноги. Обозленный жрец размахнулся, словно дровосек топором. Алекс, схватив одеяло, вскинул его над головой, защищаясь от опускавшегося посоха.
— Ах ты так! — оскалился Тусет.
Парень метнул ему в лицо одеяло. Жрец отшвырнул его в сторону. Воспользовавшись секундной заминкой, охранник ударил его под колено. Грохнувшись на пол, старик закричал, задыхаясь от гнева и возмущения:
— Ты на кого руку поднял, гусь безмозглый!
Юноша встал, поправил короткие штаны, в которых спал и, подойдя к жрецу, удивленно спросил:
— Что с тобой, уважаемый мудрец?
Лицо охранника показалось Тусету настолько отвратительным, что вместо ответа он вновь попытался ткнуть его посохом.
— Да ты чего?! — юноша отскочил. — Совсем сбрендил?
Вместо ответа жрец выдал новую порцию брани. Сам не понимая почему, он чувствовал к этому молодому человеку такую сжигавшую душу ненависть, что хотелось сейчас же его придушить.
— Кто здесь орет, спать мешает! — раздался недовольный голос Треплоса.
Он сидел на матрасе, держа на вытянутых руках скомканное одеяло Алекса.
— Господин заболел! — крикнул охранник.
— Да мне плевать! — отозвался поэт. — Какая сволочь одеялами кидается?
— Ты глухой? — раздраженно бросил Алекс, отступая к поэту и не спуская глаз с лежавшего на полу жреца.
Треплос легко и пружинисто вскочил, демонстрируя великолепное, полностью обнаженное тело. Радостно скалясь, он хлопнул охранника по плечу.
— Ну, что?
Алекс удивленно оглянулся и тут же получил удар кулаком в лицо. Поэт недаром считался одним из лучших борцов Милеты. Охнув, охранник пролетел через всю комнату, споткнулся о все еще спавшую Айри и упал спиной на сундук.