Под несчастливой звездой
Шрифт:
— Постойте, госпожа, подождите, — торопливо тараторил знакомый голос. — Вон Гебареф идет, пусть он откроет…
— Отойди! — раздался звонкий женский голос.
Калитка распахнулась.
Александр сглотнул слюну, сразу поняв, почему Тусет не удостоил Айри своим мужским вниманием.
Перед ними предстала высокая женщина с правильными чертами смуглого лица и горящими от возбуждения глазами. Толстые пряди длинного парика падали на четко очерченные покатые
— Где письмо? — отрывисто спросила она у мождея.
Алекс выдохнул и решительно ступил вперед.
— Госпожа Нефернут, — поклонился он, старательно отводя взгляд от выдающихся прелестей хозяйки, и подал футляр с письмом.
— Его печать, — одними губами прошептала она, сорвав воск и одним движением вытряхнув свернутый в трубку папирус.
Пока она читала послание, смешно шевеля полными красивыми губами, Александр попытался определить рост красавицы.
«Метр семьдесят или даже семьдесят пять, — думал он. — Грудь — четвертый или пятый размер, а талия как у девчонки. Тьфу! Забыл, кем сам был недавно?»
Однако на этот раз голос мужского начала оказался гораздо громче: «С такой внешностью в моем мире ей на подиум идти или даже в Голливуд. Анжелина Джоли отдыхает, а уж Сальма Хаек удавится от зависти. Странно, что нашла такая красавица в нашем старпёре? Он вроде и не очень богатый? Или чем другим взял?».
Нефернут осторожно вытерла уголок глаза, чуть размазав краску.
— Гебареф, Минту, открывайте ворота, это прислал наш господин.
Чуть скрипнули бронзовые петли, и вся процессия вошла в маленький двор. Из-за угла здания появилась сгорбленная старушка с кувшином.
Носильщики с мождеем выпили пива, попрощались с госпожой и ушли. Двое мужчин закрыли ворота. Старик в застиранной юбке и парике из овечьей шерсти задвинул засов. Мужчина, лет сорока пяти, одетый в одну набедренную повязку, с интересом разглядывал коллег, новых слуг второго пророка храма Сета в Абидосе.
— Ты, Алекс? — спросила Нефернут.
— Да, госпожа, — поклонился Александр.
— А ты, Треплос? — она обернулась к поэту.
— О да, моя госпожа! — пробормотал тот, пожирая женщину глазами.
— Где вещи господина? — спросила она Александра.
— Здесь, — указал юноша на сундук.
— А где твое приданое? — поинтересовалась Нефернут у скромно молчавшей Анукрис.
— Тут, госпожа.
— Эти два сундука занесите в мою комнату, — распорядилась женщина.
Один из них взяли «местные» слуги, другой охранник с Теплосом.
— Какая красавица, Алекс!
Он специально встал спиной к дому, чтобы лишний раз полюбоваться на Нефернут.
— Осторожно! — вскричал Александр.
Но было поздно.
Поэт ударился о косяк двери, зашипел от боли и уронил сундук себе на ногу.
— Бабник безрукий! — вскричал охранник.
Треплос прыгал на одной ноге и ругался сквозь зубы.
— Что у вас? — подойдя, грозно спросила хозяйка.
— Прости, госпожа, — поклонился Алекс. — Уж очень двери у вас узкие.
Нефернут грозно свела аккуратно выщипанные брови.
— Надо смотреть, куда идешь, а не пялиться на чужих женщин!
— Прости меня, о прекрасная госпожа, — чуть не плача извинился Треплос. — Твоя красота, подобная утреннему небу, столь совершенна, что не любоваться ей может только слепой.
Губы Нефернут чуть дрогнули, а глаза потеплели.
— Тем не менее, слуга, запомни, что я наложница вашего господина. Очень его люблю и никогда не променяю его ни на какого другого мужчину. Понял?
— О да, госпожа… — поэт хотел еще что-то сказать.
Но Александр прошипел по либрийски:
— Заткнись, идиот, — потом поклонился и развел руками. — Разве мы вас чем-то обидели, госпожа?
— Пока нет, — женщина строго посмотрела на него, потом на Треплоса. — Но если будете забываться, я вас накажу.
Поэт открыл было рот, но Алекс тихо рявкнул:
— Держи сундук и помалкивай!
Они добрались до светлой просторной комнаты с широкой кроватью, туалетным столиком и парой сундучков на высоких ножках. Здесь их встретила невысокая девушка в белой юбке и ожерелье из стеклянных бус.
— Ставьте сюда! — распорядилась она, смешно морща маленький аккуратный носик.
Прихрамывавший Треплос задел побитой ногой за стену, и поморщившись от боли, выругался.
Служанка прыснула, прикрыв рот ладошкой.
— Как тебя зовут, красавица? — улыбаясь, спросил поэт, пробегая похотливым взглядом по полуобнаженному, смуглому телу.
— Ренекау, — кокетливо приподняв тонкие брови, мелодичным голоском ответила девушка. — Вы новые слуги нашего господина?
— Да, — важно кивнул Треплос.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась служанка, разглядывая парня с явным интересом.
— Пошли, — прервал заигрывание Александр. — Там один сундук остался.