Под несчастливой звездой
Шрифт:
— Уже виделись, — неласково ответила девочка.
— Все еще грустишь? — спросил он, присаживаясь рядом.
— О чем? — не поняла Айри.
— Не стоит скрывать свое горе от друзей, — мягко проговорил молодой человек, прихлебывая из кружки разведенное вино.
Девочка хотела сказать, что не считает его «другом», но вместо этого решила поинтересоваться.
— О каком горе ты говоришь?
— Нет ничего тяжелее, чем разлука с любимым, — тяжко вздохнул Треплос. — Поверь, я это знаю.
Айри бросила взгляд
— Я это переживу.
— Он был красивый?
— Похож на тебя, только чернявый, — она встала и пошла на корму, где в компании Нарона и Мальтуса ужинал Тусет.
Треплос поднялся вслед за ней и спустился на палубу гребцов, где подошел к Алексу и присел рядом с ним.
Жрец, увидев служанку, удивился.
— Тебе чего, Айри?
— Разве ты не звал меня?
— Нет, тебе показалось, — улыбнулся старик.
— Прости, господин, — девочка поклонилась и отошла к борту.
Первым отправился спать капитан. Пьяный Мальтус что-то доказывал жрецу, бессвязно бормоча. Погруженный в собственные мысли Тусет, казалось, его не слушал. На палубу поднялся Треплос.
Девочка поморщилась. Но поэт подошел к приказчику.
— Не пора ли тебе отдохнуть, господин Мальтус? — спросил он. — Завтра тяжелый день, опять грести, а ты и так уже много выпил.
Тот уставился на поэта.
— Пшшел ты…, — пьяно пробормотал он, отмахиваясь от парня как от надоевшей мухи, одновременно протягивая руку за кувшином.
— Что же ты нажрался то так, приказчик? — проговорил Треплос. Он обошел вокруг ковра с остатками ужина и, подхватив Мальтуса под руки, одним движением поставил его на ноги. Тот попытался протестовать, но поэт уже тащил его к лестнице.
— Прибери здесь все, — распорядился Тусет, поднимаясь. — И сполосни посуду. Не люблю есть из грязных чашек.
— Да, господин, — кивнула Айри.
Она вытряхнула ковер и подняла из-за борта воды в кожаном ведре. Послышался скрип лестницы. Девочка оглянулась. На кормовую палубу поднялся поэт.
— Я сегодня караульный, — сказал он, подходя ближе, при бледном свете звезд белозубо сверкнула широкая улыбка.
Девочка отвернулась. Ей еще нужно сполоснуть посуду.
— Это правда, что ты из Нидоса? — спросил юноша, присаживаясь на борт и глядя на нее сверху вниз.
— Да, — коротко ответила девочка.
— А родилась в Келлуане?
— Да.
— У вас там все девушки такие красивые? — поинтересовался поэт
— Чего ты пристал? — Айри встала и уперла руки в бока. — Чего тебе надо?
— Просто пытаюсь быть любезным, — развел руками юноша. — Не понимаю, что тебе так не понравилось?
Она взяла ведро и выплеснула грязную воду так, что некоторые капли попали на Треплоса.
— Я же не знал, что
— Что Прокл? — заинтересовалась девочка.
— Он сказал, что тебя полюбил сын знатного человека из Тикены, но родственники не дали согласия на брак, — пояснил юноша. — Вот поэтому ты и грустишь.
Айри фыркнула.
— Теперь я вижу, он просто хотел посмеяться надо мной, — вздохнул поэт. — Извини, что заговорил об этом. Но почему же Растор тебе так противен? Прокл соврал, когда говорил о его знатных родителях?
Девочка подозрительно посмотрела на парня. В тусклом свете звезд она не смогла различить его лица. Но вопрос был задан самым благожелательным тоном.
— Нет, не соврал. Его дядя Котас Минатиец самый богатый купец в Тикене.
— Это он не разрешил племяннику на тебе жениться?
— Он, но мне и самой не очень-то хотелось.
— Почему? Ты могла бы устроить свою жизнь. Разве не лучше быть госпожой, чем служанкой?
Айри заколебалась. Но природная осторожность все же взяла верх.
— Мне лучше с Тусетом.
— Старик спит с тобой?
— А вот это не твое дело!
— Прости, я не хотел…
— А я хочу! — она сгребла чашки в охапку. — Спать!
Треплос схватил ее за плечо.
— Я же извинился! Это действительно не мое дело.
Девочка ударила его по руке.
— Отпусти! И не смей меня трогать!
Юноша отпрянул.
— Тихо, тихо! Я не хотел ничего плохого.
Айри сложила посуду в корзину.
— Не обижайся, если хочешь, я тебе стихи почитаю? — предложил Треплос.
— Я лучше пойду спать, — сказала девочка.
— Такая ночь! — всплеснул руками парень. — А ты спать! Тебе же не сто лет, как твоему магу. Готов спорить, что Растор тебе стихов не читал.
— Нет.
— Тогда слушай! — поэт тихонько взял из ее рук корзину и, присев на борт, тихо заговорил:
Сердце, сердце! Грозным строем стали беды пред тобой. Ободрись и встреть их грудью и ударим на врагов! Пусть везде кругом засады — твердо стой, не трепещи! Победишь — своей победы напоказ не выставляй, Победят — не огорчайся, запершись в дому, не плачь! В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй; Смену волн познай, что в жизни человеческой царит. [2]2
Арилох античный поэт. (Прим. автора)