Под новым небом, или На углях астероида
Шрифт:
– Да.
– Это точно?
– Точнее некуда.
Скорее всего, Пётр Васильевич сумел бы отвертеться, но прикосновения податливого женского тела помешали ему это сделать. Ну а дав согласие, он уже не мог пойти на попятную.
В свою очередь Джоан, заподозрив неладное, тоже отвела Петра Васильевича для доверительного разговора и не отставала от него, пока не выпытала, о чём он секретничал «с этой вертихвосткой». Узнав, в чём дело, женщина так расстроилась, что с минуту не могла вымолвить ни слова. Он уже повернулся, дабы покинуть её, но она остановила его.
– Стой,
– А что – ты?
Внезапно молодая женщина схватила его руку и покрыла её поцелуями.
– Питер, миленький, не оставляй меня одну! – с жаром заговорила она. – Ты же видишь – я так беззащитна. Пожалей меня, позволь мне быть с тобой. Не было и не будет более любящей жены, чем я!
– Но я дал слово Паоле.
– Ничего. Я согласна быть твоей второй женой.
– Ты с ума сошла!
– Я сойду с ума, если останусь одна. Сейчас я в более здравом уме, чем когда бы то ни было. Скажи «да», я стану твоей, и ты не пожалеешь. Посмотри на меня, – она подпёрлась рукой и повернулась кругом, – разве я не хороша?
– Вы что, бабы, за меня взялись? – начал повышать голос Пётр Васильевич.
– Да или нет! – стояла на своём Джоан.
– Опомнись!
Неожиданно она опустилась на землю и обняла его колени.
– Что ты делаешь? – оглядываясь по сторонам, скороговоркой зашептал он. – Встань немедленно, слышишь?
– Нет, сначала скажи.
– Увидят ведь, что подумают о нас?
– Мне всё равно. У них свои заботы, у нас – свои. Главное – ты и я.
– Мне надо подумать.
– О чём? Разве не ясно, что я не могу без тебя и мы предназначены друг для друга?
– Мне надо подумать! – уже жёстче повторил Пётр Васильевич, и Джоан поняла – настаивать более опасно, чем отпустить его, не вырвав согласия.
В тот же день он рассказал обо всём Уиллису.
– Как ты смотришь на это? – спросил он. – Форменное безобразие, да и только.
– Почему безобразие? – возразил Уиллис. – Просто считай, что тебе повезло. У тебя будет две молодые жены.
– Джон, ты смеёшься надо мной?
– Почему смеюсь? Сам посуди: среди нас семь женщин и пять мужчин. Четыре женщины замужем. С Паолой вы уже договорились. А две остаются свободными. По-твоему, им по рукам пойти? Или коротать свой век в одиночестве? Пусть у тебя будет две жены. Это лучший выход из положения. Ладно, мне пора.
Уиллис заспешил по каким-то делам, и озадаченный Пётр Васильевич остался один. Слова Уиллиса пробили брешь в его дотоле, в общем-то, незыблемой позиции. Мысли о двоежёнстве уже не вызывали в нём прежней паники; он вспомнил песенку о том, что «Совсем неплохо иметь три жены», чертыхнулся и сказал:
– Ну и анекдот.
Вечером того же дня Джоан отправилась в сад, где он занимался обрезкой деревьев, подошла к нему и вопросительно подняла на него глаза.
– Сколько тебе лет? – спросил он.
– Двадцать семь.
– Действительно, с ума сойти!
– Что тебя не устраивает?
– То, что ты слишком молода и хороша для меня.
– О-о, Питер, эти недостатки
– Но тогда я стану совсем старым – дряхлым старичком, как мне однажды сказали.
– О, милый Питер, ты не станешь дряхлым. Наоборот, с годами мы превратимся в совсем-совсем подходящую пару. Представь: через пятнадцать лет тебе будет шестьдесят – для мужчины это не так уж много. А мне в то время будет сорок два. Согласись, это возраст, когда женщине никак нельзя афишировать свои годы. Ведь так? Питер, я по твоим глазам вижу – ты не против, чтобы я стала твоей женой.
– Я сдаюсь, – сказал Пётр Васильевич, – твоя взяла.
– А что Паола?
Пётр Васильевич ответил, что если Паолу не устроит вариант, предложенный Джоан, то пусть она поищет себе муженька в другой пещере.
Обрадованная Джоан бросилась ему на шею.
– Что ты делаешь, задушишь! – вскричал он, отрывая её от себя. – Не забывай – мы ещё не женаты.
– Питер, миленький, не будем слишком уж формалистичными.
Узнав, что Петра Васильевича ей предстоит делить с Джоан, Паола разревелась, но, здраво рассудив, успокоилась и смирилась со своей участью.
Объявить о женитьбе Пётр Васильевич доверил будущим жёнам. Необычная новость вызвала бурю эмоций. Судили и рядили, сколько свадеб играть: одну или две? Если одну, то как располагаться невестам – по обе стороны жениха или как-то иначе? Если две, то какая невеста должна пойти под венец первой?
Услышав новость, Игорь только рассмеялся. Он уже размышлял над количественным соотношением мужчин и женщин и над тем, как эта проблема будет решаться. Он не ожидал только, что две жены будет у его отца. Он пожал ему руку и сказал:
– Поздравляю!
– Чего уж там, – отмахнулся Пётр Васильевич и, сконфуженно улыбаясь, добавил: – Понимаешь, насели на меня, сначала одна, за ней другая. Я, как мог, отказывался, но… Молоденькие они уж очень, вот что меня ещё гнетёт.
– Ну что теперь делать, держись!
– Не надо было мне оставаться с ними в пещере-то. Мне бы, старому дураку, поставить шалаш в саду или ещё где и побыть там, чтобы глаза им не мозолить, – глядишь, всё бы и образовалось без меня.
Относительно женитьбы он решил так: сначала сыграть свадьбу с Паолой – она первая высказала пожелание соединить с ним свою судьбу, а через неделю – с Джоан.
Его намерение не вызвало возражений – праздники любили, и появлялся лишний повод собраться всем вместе.
Едва отшумела свадьба Петра Васильевича и Джоан, как Паола заявила о нежелании проживать втроём. Мне нужен, сказала она, такой же домик, как, допустим, у Игоря и Марты. Узнав про её требование, Джоан тоже заговорила об отдельном жилище.
Чтобы угодить и той и другой, Пётр Васильевич задумал построить дом, состоящий из двух половин – каждая со своим отдельным входом. Строительного опыта было не занимать, и скоро в посёлке появилась ещё одна хижина. На две половины, как того хотел её хозяин. Тут же, под окнами, с песнями и танцами дважды справляли новоселье.