Под одним солнцем
Шрифт:
Разговор наш по-прежнему не клеился. Мы молча шли вперед. Дорожка, которая вела нас, сузилась, и стебли растений доставали иногда до лица, приходилось отводить их рукой, чтобы проложить себе дорогу.
Я вспомнил Ласию, которую видел у Конда. С тою, наверное, было бы проще. Подумав о ней, я стал сравнивать ее с Юрингой. Ласия была, пожалуй, красивее, определенно красивее, но что-то было в ее красоте такое, что привлекало лишь ненадолго. Ей не хватало мягкости и обаяния Юринги, чья красота не бросалась в глаза сразу, а разгадывалась постепенно, черточка за черточкой и поэтому всегда была свежей,
– Что вы так смотрите на меня... Антор?
– Тебе, правда, не холодно?
– Чуть-чуть.
– Может быть, все же зайдем куда-нибудь?
– Как хотите.
– Я хочу, чтобы ты захотела чего-нибудь.
– Мои желания, увы, невыполнимы даже...
– Она замолчала.
– Ты хочешь сказать, с моими деньгами? Не надо, лучше выскажи пожелания.
Она грустно улыбнулась. В сгустившихся сумерках смутно вырисовалась ее стройная фигура. Я нерешительно обнял ее за плечи и почувствовал, как она вздрогнула от моего прикосновения.
– Пойдем, Юринга, куда-нибудь, где много людей, тебе нужно отвлечься.
Она взглянула на меня:
– Вы странный, Антор.
– Чем же?
– Так.
Помолчала.
– Мне можно быть с вами откровенной?
– Да, конечно. Тебя что-нибудь угнетает?
– Да.
– Что именно?
– Вы!
– Я!?
Последовала неловкая пауза.
– Вы не сердитесь, - рука ее коснулась моей, - я не хотела вас обидеть, поймите меня правильно...
– Чего уж там, - пробормотал я, - но... разве я хуже других? Договаривай, если начала.
– Нет. Наоборот... лучше, поэтому и тяжело. С вами я снова чувствую себя человеком, а быть человеком в моем положении...
Дорожка закончилась тупиком, в котором стояла тесная скамейка.
– Не хочешь отдохнуть?
Она отрицательно покачала головой. Мы повернули и пошли обратно. Под ногами шуршали камешки.
– Почему ты решила, что я лучше?
Грустная улыбка скользнула по ее губам.
– Не решила. Это видно, Антор, и кроме того я женщина, а женщины сильнее чувствуют. Я здесь... не первый день и многое научилась понимать. Вы думаете, это было незаметно, как вы стыдились самого себя, говорили мне из-за этого резкости, хотели казаться хуже, чем вы есть? Или... вот только что вы обняли меня, вы сделали это... простите... неловко. Но как хороша эта неловкость!
Она протянула из-под накидки руку и быстрым движением сорвала головку едва распустившегося лироса.
– Отпустите меня, Антор... Найдется кто-то другой, с кем я забуду, что я человек. В обществе зверей проще чувствовать себя животным... а так тяжело... и вам со мной тоже трудно...
Юринга споткнулась и уронила накидку. Я поднял и молча протянул ей.
– Спасибо... если хотите, - голова ее повернулась ко мне, - я подыщу вам девушку, с которой будет легче - такие есть.
– Замолчи!
Я схватил ее за плечи и повернул к себе.
– Ты...
– Я вас обидела?
– Она смотрела мне прямо в глаза.
– Прости, Юринга, - пальцы мои постепенно разжались, - это так... вспышка, сейчас пройдет.
Мы стояли возле ярко освещенного здания. Здесь сновали люди.
– Уйдем отсюда.
– Хорошо, уйдем.
Она покорно
– Поедем?
– Куда?
– Просто так, тебе холодно, а здесь тепло, и потом... мне хочется тебе что-то сказать.
– Хорошо, поедем.
Мы забрались на мягкие сиденья и включили отопление. Не зажигая плафон, я нащупал щиток автоуправления и ткнул первую попавшуюся маршрутную кнопку. Машина тронулась, неся впереди себя яркий сноп света. Приятно покачивало. Я первый нарушил тишину:
– Ты просишь отпустить тебя, Юринга, и предлагаешь взамен...
– Простите, Антор...
– Да нет, я уже не сержусь. Отец был прав, когда называл меня... Впрочем, не то я говорю. Я не хочу отпускать тебя, Юринга, не хочу.
Она отодвинулась.
– Я приехал сюда совсем ненадолго, и мне хочется отдохнуть, просто отдохнуть. Мне не нужны эти сногсшибательные аттракционы, хватит с меня и моих сегодняшних впечатлений. Здесь есть чудесные уголки, ты знаешь, в них грустно быть одному... Хочешь, будем вместе?
– Как вместе?
– Так. Представь, что ты приехала сюда вместе со мной, как приезжают другие, как приехал я сам, приехала отдыхать... Я не стану от тебя ничего требовать, ничего, понимаешь? Будь просто человеком, таким человеком, как тебе хочется. Я проведу здесь еще шесть дней, пусть они будут и твоим отдыхом. Хочешь? Или иди к другому, я тебя не держу...
Машина наклонилась на крутом повороте, и Юрингу прижало ко мне. Когда дорога выровнялась, я почувствовал ее руку, крепко сжавшую мои пальцы.
– Вы еще лучше, чем я думала...
– тихо сказала она и положила голову мне на плечо. Глаза ее закрылись. Дальше мы ехали молча.
Я задумался о себе, о своей безалаберной жизни, бесцельно протекающей между небом и землей, и на сердце стало тоскливо до боли. Одиночество... вот что. Друзей много, а приклонить голову негде. Об отце я тогда не вспоминал. Да что отец? Отец есть отец, до известного возраста он был просто моим господином, а потом... Матери своей я почти не знал. Они с отцом не были женаты, и я появился на свет так же, как появляется добрая четверть населения Церекса. После отец разыскал ее и, генетически подтвердив право на мою персону, забрал меня к себе. С тех пор я больше матери не видел, даже не знаю, жива ли она и как ее имя. Одиночество... Постепенно мысли мои вернулись к Юринге. Может быть, она?..
Машина затормозила. Я выглянул в окно. Мы стояли у странного, погруженного в темноту сооружения, увенчанного полусферическим куполом. Здесь делать было нечего. Я наугад ткнул другую маршрутную кнопку, и машина снова покатилась.
Сделав несколько поворотов, дорога пошла по берегу моря. Волны широкими языками выплескивались на песок и разбивались на миллионы огоньков - это светились микроорганизмы. Открывшаяся картина была грандиозна. За пенистой грядой прибоя расстилалась волнистая гладь, испускающая слабое сияние и казавшаяся фантастической под опрокинутым куполом звездного неба. Я опустил окно, чтобы дать свободный доступ морскому ветру. Юринга вздрогнула и открыла глаза. Несколько мгновений она непонимающе смотрела на волны и потом неожиданно улыбнулась.