Под открытым небом. Проза в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
Ковальский прикрыл дверь и прошёл к стене, чтобы не мешать.
Игра возобновилась, но вскоре шустрая девица с задорной тёмной челкой, отфыркиваясь, взмолилась:
– Фу… ты меня загоняла… Девочки, кто вместо меня?
Сидевшие за столом переглянулись и не ответили.
– Вот! – Девица протянула ракетку Ковальскому. – Будете? Чего так-то просто стоять? Да ещё молчать.
Александр посмотрел на часы. Оставалось тридцать минут перерыва. Он решил на обед не ходить.
– Она вас быстро
Александр неуверенно потянулся к ракетке. «Руфина – имя какое необычное…» Тем, что за столом, он помогал собирать для дипломной работы материал. Руководил проектом у них Новиков. Эту, с челкой, и Руфину видел впервые. Очевидно, из соседнего цеха.
Руфина играла со стороны окна. Ладная и крепкая фигура в гипюровой кофточке и юбке чуть ниже колен четко вырисовывалась на фоне залитых солнечным светом окон.
Слегка, как ему показалось, полноватая, несколько отяжелявшая фигуру грудь притягивала взгляд. Не давала сосредоточиться.
Ясное лицо её, с лёгким светом изнутри и едва намеченными ямочками на щеках, чуть розовело.
«Белоликая! – удивился про себя Ковальский. – Не бледнолицая, а – белоликая! Графиничка с ракеткой! Может быть такое? И вообще, мог ли представить, что увижу у себя в цехе такую царственную волоокую женщину? Наваждение какое-то!»
Солнечные лучи просвечивали лёгкие завитушки у мочек её ушей. Они золотились от этого.
Несколько раз их взгляды встречались и тогда она быстро отводила свой. Будто боялась, что он успеет за короткие мгновения понять что-то такое, чего она не желает…
…Александр проиграл. И внезапно для себя пояснил:
– Больше года не брал в руки ракетки…
Она засмеялась неожиданно весело и открыто. Почти по-детски:
– Я тоже давно не играла… только вот… два дня здесь…
И быстро, не дав ему опомниться, приоткрыв дверь, выскользнула из красного уголка.
«Как будто торопится от меня избавиться».
Быстро вышел. В коридоре её уже не было.
«Очевидно, спустилась на первый этаж», – подумал Александр и безотчётно направился вниз.
…Они чуть не столкнулись у бытовой комнаты. Воронёные брови Руфины взметнулись около его лица.
– Боялся, что исчезнете, – вырвалось у Ковальского.
– У меня же там одежда, – сказала она грудным голосом и отступила на шаг назад.
Руфина ростом вровень с Александром. Глаза у неё оказались светло-серыми. Каштановые волосы пахли разнеженным летним разнотравьем. Во взгляде, движениях, манере говорить небольшими фразами он ощутил сдерживаемую, горячую лаву.
Почувствовал, что начинает волноваться:
«Кажется, себя больше, чем меня, боится. Хотя и улыбается белозубо», – мелькнуло у него.
– Провожу наверх? – произнёс
– Как хотите, – ответила она.
А сама подумала: «Странно, как он смотрит на меня. Откровенно так! Чувствую его взгляд всем телом… И будто мы когда-то уже говорили о многом. И обо мне. Он меня понимает. Но ведь я не хочу, чтобы меня понимали… я сама… боже, растерялась… у него взгляд такой…».
Лицо её порозовело ещё сильнее. Он заметил и улыбнулся.
У неё металась пойманной птичкой мысль: «Не смогу от него убежать просто так… если начнёт что-либо говорить или предлагать».
Пока поднимались на второй этаж, Александр успел узнать, что она – аспирантка московского института, с которым завод заключил хоздоговор по обследованию нескольких цехов.
Приехала на неделю.
Когда шли мимо кабинетов цехового руководства, он вполголоса (чтобы не услышали) спросил:
– Кинотеатр «Восход» знаете?
– Да, – отозвалась Руфина. – Видела.
До двери оставалось три-четыре шага, Ковальский спохватился: «Понимает ли, что надо успеть, там народ, а в коридоре стоять и говорить нехорошо…».
– Буду у входа сегодня в семь вечера, придёте?
– Да, – внятно сказала она. И испугалась: «Очень уж спешу… Но ведь иначе не успеть… кругом люди».
Они начали думать одинаково уже с первой встречи…
Ему не хотелось встречаться в ресторане и вообще в этом городе. Хотелось куда-то увезти её от глаз знакомых и друзей…
Далеко-далеко… Такая осветлённая красота!
Он предложил поехать в Куйбышев. «Если успеем в драмтеатр на спектакль – хорошо! Нет – погуляем по набережной Волги!»
Она согласилась.
XI
Вскоре случилось событие, заставившее вспомнить и несколько по-другому оценить гневливость Ганина по поводу отсутствия на своих местах аппаратчиков.
У Ковальского строго заведено: уходя на обед ровно в двенадцать часов, обязательно заглянуть в операторную. Сегодня понедельник – у Новикова выходной день. Он работал в субботу. Таков порядок для всех заместителей начальников цехов на заводе.
…Ковальский не спеша спустился со второго этажа в операторную. Знал: на вахте его «родная» смена «Б». То, что увидел, поразило: все вместе со старшим аппаратчиком Румянцевым метались у щитов управления.
– Что случилось?! – громко выкрикнул Ковальский.
– Давление пара на входе в цех упало от 95 атмосфер до 60.
Продолжает снижаться, – отозвался Румянцев.
«Но ведь сейчас из тройников, где смешиваются этилен и пар, газ пойдёт в паропровод. Давление пара станет ниже, чем этилена, и…»