Под открытым небом
Шрифт:
Мне хочется возразить ему, ведь я не имею опыта в качестве балетмейстера-репетитора. Но понимаю по его взгляду, что мне не удастся ему возразить.
– Я все улажу. Это временно, Джиа. Ты же нуждаешься в работе.
Согласно киваю, не вымолвив при этом ни слова.
– Вот и отлично. Твой ответ понадобится на следующей неделе. А пока у тебя есть время для того, чтобы взвесить все «за» и «против».
Я будто проглотила язык. Не знаю, как воспринимать эту новость: радоваться или огорчаться. Да, мне нужна работа, но преподавательская деятельность
– Конечно, мистер Эриксон. Я дам вам знать, как можно быстрее. Благодарю за вашу помощь и поддержку.
– Не стоит, Джиа. Я всего лишь хочу тебе помочь.
Выходя из его кабинета, все еще думаю над его предложением. Интересно, как отреагирует на это отец? При мысли о нем, мгновенно оказываюсь воспоминаниями в доме, где мы с сестрой провели все свое детство. Они не самые теплые, в последнее время я не ощущала там домашнего уюта и тепла. Все дело в отношениях между мной и отцом.
И даже не матерью, которая каждый час прислуживает ему, выступая в роли его собственной марионетки.
***
– Девочки, пожалуйста, чувствуйте себя как дома, – язвит отец, когда я и Жаки сидим в гостиной за столом, который просто ломится от блюд, приготовленных личным поваром нашего отца.
– Джордж, – сидящая рядом с ним мама делает ему деликатное предупреждение, чтобы он не вел себя как козел в нашем присутствии.
После такого его словесного вступления, ни один кусок в горло не полезет. Но я стараюсь держать свой нрав в руках, пока мы молча приступаем к нашему ужину. В воздухе повисает неловкая пауза, и складывается впечатление, что мы не одна сплоченная семья, а незнакомые друг другу люди. Помещение наполняется звонким эхом постукивания серебряной вилки о дорогую фарфоровую тарелку, а из стереосистемы ненавязчиво доносится приглушенная классическая музыка.
Я мельком поглядываю на Жаклин, которая сидит рядом со мной и выглядит более расслабленной и раскрепощенной.
– Джиа, – внутренне съеживаюсь, когда отец подает голос.
Заранее предвижу безобидные расспросы о моих делах, которые закончатся в лучшем случае слезами, в худшем – скандалом, как и во все предыдущие совместные вечера.
– Мне кажется, – продолжает отец, – у тебя есть, чем поделиться с нами.
– Кстати, пап, – в разговор встревает Жаклин. Понимает, что сегодняшний вечер лучше не начинать с разговоров обо мне, – вчера с Джией были на выставке моей мечты…
Боже, я обожаю свою сестру. Ее болтовня вряд ли чем-то поможет, но хоть немного оттянет неизбежное.
Отец ничего не отвечает, лишь молча прожевывает пищу. Затем берет стакан с водой и делает пару глотков. Я перевожу взгляд на маму. Она как всегда улыбается и делает вид, что все замечательно.
Джордж Саммерс является привлекательным пятидесятилетним
Требовательный, строгий, расчетливый, он отдает предпочтение покорности и порядку во всем. Он никогда не проявлял любовь к своим дочерям в ее привычном виде, как это делают другие по-настоящему любящие отцы, не исходила от него и отцовская ласка. Вся его жизнь состоит из бесконечного списка дел, как у любого богатого человека, занимающего руководящую в собственной компании должность. Складывается впечатление, что он и маму-то любит только по расписанию.
– Жаклин, я, кажется, интересовался делами Джии, – отец глядит на нас поочередно с приподнятой бровью. – Очевидно, ей есть, о чем нам поведать.
Как мне надоела эта идиотская игра. Пусть говорит прямо, что я в очередной раз облажалась, подвела и расстроила Его Высочество, не оправдав гребаных надежд.
– Что конкретно, отец, ты бы хотел услышать от меня?
Черт, давлюсь так тщательно прожаренным куском говяжьего стейка. Наверное, при других условиях и в другом месте, это блюдо казалось бы вкусным, но не в данный момент.
– Хотелось бы услышать о твоих успехах, нежели о неудачах, – продолжает папочка нарезать свой ужин с умным видом.
– Мне сегодня предложили работу, – я все-таки решаюсь сказать об этом.
– Замечательно, где? – мама спрашивает первой. Кажется, ей действительно интересно.
Я глубоко вздыхаю, не важно, рано или поздно этот разговор состоялся бы.
– В колледже искусств, – произношу тихонько.
– Джиа, это же здорово, – подбадривает Жаклин.
Перевожу взгляд с тарелки на отца: он молча, без единой эмоции на лице продолжает жевать еду.
– Ты будешь преподавателем классического балета, милая?
Вижу, что матери еще не надоело притворяться и играть в спектакль под названием «Семья».
– Да, – прочищаю горло, – я буду учить основам классического танца юных балерин.
Тишина. Кажется, отец перестал греметь своим помпезным столовым прибором.
– А что с театром? – наконец-то интересуется он.
– А что с ним? – переспрашиваю его.
Конечно же, он прикидывается, будто не знает всей сути. Ведь у нас уже состоялся этот разговор пару недель назад, зачем возвращаться к нему снова?
– Не держи меня за дурака, дочь, – строго предупреждает он, бросая вилку с лязгом на стол. – Ты думаешь, я не в курсе твоих танцулек в ночных клубах для шлюх и лодырей?
Все предательски молчат.
– Это же надо было додуматься, бросить театр балета, плюнуть на всех и улететь за тридевять земель в столицу наркоманов и проституток. И ради чего? Чтобы потрясти своей задницей перед кучкой обдолбанных придурков! – отец перестает себя контролировать, и по всему моему телу пробегается неприятная дрожь.