Под парусом вокруг Старого Света: Записки мечтательной вороны
Шрифт:
Помышляя о дальнем путешествии, я вынужден был признаться себе, что стать морским волком на шестом десятке нереально. Тем более если речь идет не об экстремале-супермене, а о кабинетной крысе вроде меня. Да, хиловат, да, опыта маловато, но набираться опыта, качаться и учиться уже некогда — «…уж воды Леты плещутся у ног». Увы, физическую слабость я мог компенсировать лишь страстью, невежество — любопытством.
Между тем опрос опытных моряков выявил массу противоречий.
Одни отмахивались, не принимая всерьез мои планы. Другие не отмахивались, но говорили, что идти в океан на семиметровой лодке — чистая авантюра. Третьи уверяли,
Пессимисты пророчествовали, что в соленой океанской воде двигатель за пару месяцев проржавеет до дыр. Оптимисты советовали поставить второй контур охлаждения и спать спокойно. Были мнения, что мачта слишком слаба для серьезного плавания. Сомневались, выдержат ли паруса и ванты…
Ночами я взвешивал все «за» и «против», а утром ехал на верфь, где в цеху зимовала «Дафния», и готовил ее к походу. Так прошел год. Восемнадцатилетняя «Дафния» окрепла и помолодела.
Для понимающих предлагаю краткий список произведенных на яхте работ. Установка сети берегового питания (220 вольт). Монтаж новой сантехники плюс бойлер — водогрей с душем. Новая помпа унитаза. Кардан для спиртовой плиты. Новая генуя из тяжелого дакрона и штормовые паруса. Закрутка стакселя. Ящик для сорока килограммов морских карт. Металлические поручни по периметру кокпита, чтобы было за что хвататься на качке. Замена гребного винта и установка второго контура охлаждения на двигатель.
Кроме перечисленного на яхте появился замечательный нержавеющий фордек с роликом для подъема якоря — вещь совершенно необходимая, учитывая мой больной позвоночник. По этой же причине я поставил дополнительный блок на мачту, чтобы набивать грота-фал в направлении сверху вниз, используя собственный вес, а не наоборот. С учетом моего диагноза была решена и проблема кормового якоря. Для него я соорудил на релинге удобное седло из нержавейки.
говорила легендарная актриса Фаина Георгиевна Раневская.
По этой формуле я вполне здоров.
Проведав о моем намерении идти вокруг Европы, лечащий врач Марк задумчиво почесал небритую щеку.
— А если получится, как в тот раз? — спросил он.
«Тот раз» был несколько лет назад в Рижском заливе. Тогда меня сняли с яхты с отнявшимися ногами. Потом — костыли, палка… «Приведение в чувство» длилось почти два года.
— Я, конечно, напишу списочек лекарств… — неуверенно сказал Марик.
Список лекарств, составленный им, занял две страницы убористого текста.
…начались сразу. На первом же переходе в Кронштадт обнаружился перегрев двигателя. Не работал второй контур охлаждения, недавно поставленный официальным представителем питерской «Вольво Пента» — фирмой под мелодичным названием «Дуэт». Пришлось останавливаться в таможенном терминале, вызывать мастеров-установщиков.
Мастера — Толя и Коля — добросовестно явились по звонку, как всегда на автомобиле, увешенном фирменными знаками, и в хрустящих «вольвовских» комбинезонах. Разложили инструмент и при ступили к работе. «Схватка» с двигателем длилась трое суток. Три дня и три ночи Толя и Коля разбирали и собирали помпу, переставляли расширительный бачок, меняли трубки, по которым не желал циркулировать
— Кто же знал, что у нее пластиковая крыльчатка! — сокрушались мастера. — Вот если бы металлическая…
Паршивую шведскую помпу заглушили и рекомендовали пробираться в Хельсинки под одними парусами.
— Там разберутся, — заверили Толя и Коля.
Делать нечего, вышли в Хельсинки практически без двигателя, то есть двигатель запускался, но всего на несколько минут. Глубокий вздох, прощальное «пока» Толе и Коле…
Финский залив. Восьмиметровый зюйд-вест. У нас пять узлов — отличный ход! Первый раз поставили стаксель на закрутке, не выходя из кокпита, и подняли грот — неплохо. Задраили наветренную сторону тряпочного домика, закрывающего кокпит, наладили авторулевого — совсем хорошо.
А когда закипел чайник и мы попили кофе со сгущенкой, то поняли, что жизнь удалась и… не тут-то было! Ведомый каким-то шестым чувством, зачем-то открываю машинное отделение и… что же я вижу? Весь тосол плещется в трюме, а дренажная трубка злополучного второго контура, которую только что поставили Толя и Коля, прорвана. Делать нечего, закатывай рукава, Аркашка, полезай в трюм… Два часа в позе молящегося мусульманина и по уши в тосоле.
В четыре утра Президент сменил меня у штурвала, и я удалился в «ящик».
«Ящик», назначенный мною каютой капитана, находился в корме и имел размеры два метра в длину, метр в ширину и метр двадцать в высоту. То есть, сидя на койке, которая занимала практически всю площадь апартаментов, можно было еще и спустить ноги. Сходство с жилым помещением «ящику» добавляли иллюминаторы, плафон, вытяжной вентилятор и полка, идущая вдоль борта.
На этой территории я спал, размышлял о смысле жизни и работал, то есть писал заказной сценарий дурацкого сериала из жизни фотомоделей, спортсменов, бизнесменов, имиджмейкеров, бандитов, а также рекламных агентств, бизнес-элит и прочих элит, в одночасье неизвестно откуда свалившихся на наши бедные головы. Под гомон персонажей, музыку, крики и шорох лимузинов я заснул мертвым сном.
Проснулся от грохота заведенного двигателя, и тотчас же свет за иллюминатором перекрыла движущаяся стена. В метре от нас пропыхтел чей-то стальной борт. Когда я выполз из «ящика», Президент уже вовсю отчитывал по рации вахтенного на теплоходе «Свирь», проспавшего штилевшую яхту прямо по курсу. «Свирь» неуверенно отнекивалась, но с нами не забалуешь! «…Не принял никаких мер для расхождения», — грозно начертал в вахтенном журнале Президент. Для незнакомых с правилами движения судов поясняю: по морю — это вам не по Невскому на «шестисотом» с мигалкой. Нет тут ни богатых, ни бедных, «ни эллина, ни иудея». Океанский лайнер обязан сменить курс и уступить дорогу крошечной парусной лодочке, при известных обстоятельствах. Обстоятельства как раз были «известными» — ветер выключился в тот момент, когда «Дафния» пересекала курс «Свири». К счастью, подраненный двигатель все-таки завелся, и Президент буквально вынырнул из-под носа теплохода, идущего на автомате.