Под покровом тайны
Шрифт:
– Полагаю, вы понимаете, что вас рано или поздно все равно поймают? Вы затеяли очень опасную игру.
Лицо Кимберли исказилось от злости.
– Не было никакой опасности, пока вы, черт побери, не сунули свой нос в это дело! – яростно крикнула она. – Теперь, думаю, вы помчитесь к своему треклятому папочке!
Мэделин слегка приподняла свои темные брови и спокойно посмотрела на Кимберли.
– Я пришла сюда как раз для того, чтобы сказать: я не намерена посвящать отца в это дело. – Она отвернулась, не в силах смотреть на эту женщину, так как вдруг на мгновение представила,
Внизу узкой блестящей полоской вытянулся Бродвей, извиваясь среди прямоугольных кварталов Нью-Йорка, и на мгновение все затуманилось перед глазами Мэделин. Но она взяла себя в руки:
– Я здесь для того, чтобы защитить своего отца, и таким образом косвенно защищаю вас и моего мужа.
– Карл знает, что вы пошли ко мне?
– Он даже понятия не имеет, что мне все известно.
– Как это? – недоверчиво спросила Кимберли.
– В тот день он ушел из офиса почти сразу вслед за вами. Он и не подозревал, что я нахожусь в туалетной комнате.
– И что теперь? Вы собираетесь шантажировать нас? – Кимберли хихикнула, и Мэделин впилась ногтями в свои ладони, едва сдержавшись, чтобы не ударить эту девицу.
Кимберли сидела на диване, широко расставив свои длинные ноги, с выступающими из рубашки грудями, и Мэделин внезапно ощутила глубокое отвращение к ней. Эта девица напоминала ей лису в состоянии постоянной погони за добычей.
– Не могли бы мы выпить по чашке кофе? – сказала Мэделин, игнорируя ее вопрос. – Я бы не отказалась… Думаю, и вы тоже.
Кимберли настороженно посмотрела на нее:
– К черту кофе! Зачем вы здесь?
Мэделин отвернулась от балконных перил и вошла в комнату.
– За чашкой кофе легче разговаривать, – спокойно ответила она.
Кимберли нерешительно поднялась с дивана и пошла по коридору на маленькую кухню. Она с шумом налила в кофейник воду, а через несколько минут к ней подошла Мэделин с мягкой улыбкой на лице, держа руки в карманах своего костюма.
– Прекрасная у вас квартирка. И давно вы здесь живете? – небрежно спросила она, как будто пришла в гости к подруге.
Кимберли бросила на нее злобный взгляд:
– Больше года.
– Мне всегда нравилась эта часть города. – Мэделин взглянула на опрятную кухоньку, которая, очевидно, редко использовалась для приготовления пищи и скорее служила местом, где можно было просто перекусить и чего-нибудь выпить. На двух высоких полках стояла дорогая хрустальная посуда: от бокалов для шампанского до стаканов. Ниже располагались большие чашки для кофе. На одном конце высокого длинного кухонного стола находился ящик для вина, заполненный в основном бутылками бордо и бургунди, а также несколькими бутылками шампанского «Дом Периньон». Рядом стояли банки с орехами кешью. Когда Кимберли открыла холодильник, чтобы достать молоко, Мэделин заметила, что в нем ничего нет, кроме легкой закуски для коктейлей и вазочек со льдом.
«Это кухня проститутки, – подумала Мэделин, – со всем необходимым для приема клиентов».
Однако Кимберли нельзя было назвать обычной проституткой. Образованная молодая женщина, очень изобретательная, деловитая и привлекательная.
– О, у вас есть микроволновая печь! – неожиданно воскликнула Мэделин. – Она хорошо работает? Моя экономка настаивает, чтобы мы купили такую же, но я не уверена, нужна ли она.
Кимберли повернулась и, сверкая глазами, неожиданно яростно завопила:
– В какую игру вы играете, черт побери? Вы являетесь ко мне без приглашения и говорите, что вам все известно, а затем начинаете болтать о каких-то чертовых печах, как будто вас пригласили на чай!
Мэделин посмотрела на нее с улыбкой, сводя с ума своим спокойствием.
– Отвечайте же! – крикнула Кимберли.
Мэделин провела пальцами по складкам одного из чайных полотенец, на котором крупными алыми буквами было отпечатано: «БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО».
– Я думаю, нам следует продолжать разговор более цивилизованным образом при любых обстоятельствах, – спокойно сказала она. – Криком вы ничего не добьетесь, Кимберли. Если вы разумная женщина, то должны обходиться со мной повежливее. Я знаю достаточно много, чтобы надолго упрятать вас за решетку.
– Ваш драгоценный муженек тоже по уши в этом дерьме, как и я! – резко ответила Кимберли. Затем она замолчала, понимая, что Мэделин права.
Мэделин продолжала восхищаться кухонной утварью, как будто ничего не произошло. Она повертела в руках приспособление для открывания бутылок в форме банана, затем начала внимательно рассматривать банку для печенья с танцующей обнаженной девушкой на крышке. За минуту до того, как кофе был готов, Мэделин вернулась в гостиную, всем своим видом показывая, что ей надоело слоняться на кухне. Когда Кимберли внесла две дымящиеся чашки, она увидела, что Мэделин сидит на диване и припудривает свой нос из позолоченной пудреницы, на крышке которой были выложены ее инициалы бриллиантами, сверкающими на свету.
– Итак, – сказала Мэделин, внезапно перейдя на деловой тон. – Как я уже говорила, для меня главное, чтобы отец ничего не узнал о происходящем. Кроме того, я хочу, чтобы Карл перестал участвовать в вашей афере.
Кимберли продолжала угрюмо молчать, разглядывая лицо Мэделин и как бы ища ключ к разгадке: что она замышляет?
– Для того чтобы иметь возможность защитить двух самых дорогих для меня мужчин, я должна попросить вас не рассказывать Карлу о моем сегодняшнем визите. – Кимберли открыла рот, чтобы возразить, но Мэделин остановила ее, подняв руку. – Очень важно, чтобы Карл ничего не знал, иначе он может все испортить, и тогда вам не поздоровится.
– Чушь! – воскликнула Кимберли.
– Я лучше знаю Карла, чем вы, – холодно сказала Мэделин. – Если хотите, чтобы все осталось по-прежнему, будем считать, что этой встречи никогда не было, хорошо? – Ее темные глаза решительно сверкали, а в голосе слышалась непреклонность. Мэделин сама удивлялась, откуда у нее взялись напор и такая самоуверенность. Всего неделю назад она мысленно умоляла Кимберли оставить Карла в покое, а сейчас чувствовала в себе достаточно сил, чтобы бороться. Вероятно, потому, что она очень любит Карла. Она готова была на все ради него, даже решилась встретиться с этой дрянной девицей.