Под покровом тайны
Шрифт:
– Да! – ответила Джесика с улыбкой, хотя выглядела явно удрученной. Она повернулась к Мэделин и Карлу: – А теперь я хотела бы услышать ваши новости. Карл, ты выглядишь необычайно изысканно! Все так же покоряешь Уолл-стрит? И мне ужасно нравится твое платье, Мэдди. Оно великолепно! Кто его шил – Билл Бласс? – Она потрогала своей миниатюрной ручкой шелковую юбку Мэделин и улыбнулась с явным восхищением. – Ты всегда чудесно выглядишь! – добавила она. Мэделин улыбнулась:
– Спасибо, Джеси, но не надо перебарщивать. Джесика, не останавливаясь, продолжала:
– Боже, как было бы хорошо,
Бернард совсем ушел в себя, тогда как Джесика продолжала беззаботно болтать. Он, казалось, готов был вот-вот взорваться.
– Меня больше беспокоит, где мы поедим сегодня вечером, – резко сказал он, со стуком поставив свой бокал на стол. – Я репетировал целый день и ужасно устал. Мне не хочется сидеть здесь весь вечер и пить. Давай уйдем сейчас же!
Джесика умиротворяюще коснулась его руки.
– Хорошо, дорогой. Нет никакой необходимости оставаться здесь. – Она повернулась к своим друзьям. – Вы не возражаете, если мы пообедаем немного пораньше? У Бернарда низкое содержание сахара в крови, и поэтому, когда он много работает, чувствует себя ужасно, если незамедлительно не поест.
– Хорошо, – с готовностью откликнулась Мэделин, подумав, что скорее несдержанный характер, чем низкое содержание сахара в крови, является причиной безобразного поведения Бернарда.
Но увидев, как Джесика нежно взяла его руку и с каким обожанием и заботой смотрит ему в лицо, Мэделин поняла, насколько сильно ее подруга любит этого талантливого, но до неприличия раздражительного человека. Казалось, Джесика была околдована и ослеплена блеском звезды, вокруг которой она вращалась, словно спутник, с самоотверженной преданностью. И Мэделин была уверена, что Бернард знал это. С видом победителя, добившегося своего, он поднялся и быстро направился к выходу из бара. Джесика семенила за ним, стараясь не отставать. Бернард с высоко поднятой головой явно игнорировал взгляды и восхищенный шепот людей, узнававших его.
«Боже, помоги ей! – подумала Мэделин, когда они с Карлом последовали за ними. – Он уже добился того, что Джесика крутится вокруг него, угождая во всем. Но что будет с ее собственной карьерой? Что будет с ее ярким, независимым характером?» Джесика всегда знала, чего хочет и как добиться своего, а теперь, кажется, она уже не та молодая женщина, которая не так давно убеждала Эндрю, что является самостоятельной, независимой личностью. Теперь она стала до неузнаваемости покорной. Влюбившись, Джесика утратила частицу своего я, растворившись в Бернарде…
– Он мне не понравился, а тебе? – спросила Мэделин Карла, когда они ложились спать.
Сегодня у них был очень тяжелый вечер, с неловким молчанием и натянутыми разговорами, что было совсем не похоже на их прежние встречи с Джесикой.
– Он выдающийся музыкант, – сказал Карл, – но, по-моему, совершенно не подходит Джесике. Бернард слишком неуравновешенный и непостоянный человек, чем резко отличается от Эндрю. – Карл осторожно положил подаренные женой запонки в шкатулку для драгоценностей. – Как ты думаешь, что она нашла в нем?
Мэделин задумалась на минуту, сидя за туалетным столиком и расчесывая волосы,
– Думаю, излишняя чувствительность… и, возможно, стремление к чему-то неординарному. Для нее Эндрю был обычным парнем, и, вероятно, привлекательность Бернарда заключалась в том, что он резко отличался от него. Кроме того, надо отдать ему должное, он, несомненно, очень обаятелен. – Она посмотрела на Карла, и в глазах ее отразилось беспокойство. – Надеюсь, она будет счастлива, но боюсь, Бернарду нужна всего лишь помощница, с которой можно регулярно делить постель, а этого недостаточно для Джесики.
Карл удивленно приподнял брови.
– Мэдди, порой ты просто поражаешь меня. – Он подошел к ней и положил руки на плечи. Затем наклонился и прижался щекой к щеке, глядя в зеркало.
– Чем же я поражаю тебя? – Она нежно потерлась щекой о его щеку.
– Мне всегда казалось, что ты вся в мечтах… Пишешь замечательные картины… воображаешь всевозможные сцены… И вот вдруг делаешь выводы, которые говорят о том, что ты – реалист, что ты прекрасно ориентируешься в житейских делах.
Ее темные глаза заблестели от волнения: она подумала о Кимберли, о том, что происходит в банке, о своих планах свести счеты с женщиной, которая попыталась разрушить их счастье Она прикрыла глаза, чтобы не выдать своих чувств.
– Ну, не знаю, – поспешно ответила она, – действительно большую часть времени я провожу в мечтах.
Карл поцеловал ее в ухо, затем коснулся языком мочки и нежно прихватил ее губами.
– Ты идешь в постель? – спросил он неожиданно низким голосом, исполненным желания.
Мэделин кивнула и откинулась назад, прижавшись к его возбужденному телу.
– В одном я согласен с Бернардом, – прошептал Карл, касаясь руками ее упругих округлых грудей, напрягшихся под атласной ночной рубашкой.
– В чем же?
– Мне тоже нравится иметь того, с кем можно регулярно делить постель!
– Вот как! – воскликнула она в притворном ужасе. – Что же будет, если оставить тебя одного!
– Ты был сегодня вечером ужасно груб! – возмущенно сказала Джесика, как только они добрались до постели в своем номере в отеле «Плаза». – Мэделин и Карл – мои давнишние и самые лучшие друзья. Почему ты так безобразно вел себя с ними?
Бернард лег на спину, заняв своими широкими плечами почти все подушки. Он подложил руки под голову.
– Я устал, дорогая, – ответил он мягко. – Карл – типичный банкир, и все его мысли заняты только деньгами. О чем с ним говорить? А Мэделин – представительница высшего общества, избалованная и легкомысленная.
Джесика села в постели, выпрямив спину. Ее груди выглядывали поверх соскользнувшей простыни, а лицо выражало крайнее возмущение.
– Как ты можешь говорить такую чепуху? – негодующе воскликнула она. – Мэделин вовсе не избалованная и легкомысленная женщина. Она талантливая художница, обладает необычайной проницательностью и имеет большой успех. Мэделин и Карл просто воспитанные люди и потому ничего не сказали тебе сегодня вечером. Но думаю, ими не осталось незамеченным твое пренебрежительное отношение к ним. Бернард взглянул на нее своими непроницаемыми глазами: