Под покровом тьмы
Шрифт:
– Подожди, – сказала Фелисия.
Энди остановилась, с любопытством глядя на нее. Фелисия сказала:
– Кольцо.
– Что?
– У тебя на пальце кольцо. Ты привезла его с собой, не так ли?
– Да, но…
– Оно должно отправиться в огонь.
Энди заколебалась. Без всякого притворства.
– Кира, так надо. Накорми огонь.
С явной неохотой Энди стянула кольцо с пальца, на мгновение сжала в руке, а потом бросила в пламя.
Фелисия улыбнулась. Она хлопнула в ладоши, и все сразу же зааплодировали. Один за другим люди вставали с мест в круге и подходили обнять Энди. Теплые, крепкие объятия, каждое
Когда объятия закончились, Энди посмотрела на Фелисию. Та улыбалась, хотя и не встала, чтобы обнять девушку. Явно намекалось, что новенькой надо продвинуться гораздо дальше, чтобы заслужить похвалу «внутреннего круга».
– Добро пожаловать, Кира, – просто сказала она.
Энди быстро кивнула и вернулась на место. Она слушала, как Фелисия назвала имя следующего новичка, но была настолько сосредоточена на костре, что голоса растаяли за шипением и треском бревен. Энди разглядывала желтые языки пламени, беспомощно высматривая кольцо. Это было не просто ювелирное изделие. Кольцо было особенным. Внутри его прятался крохотный электронный передатчик – Айзек Андервуд настоял, чтобы Энди взяла его ради собственной безопасности. И теперь он превратился в ничто.
Кира завоевала признание. Но Энди осталась воистину одна.
51
Рано утром в субботу Гас явился домой к частному сыщику. Декс как раз выходил из двери кухни с удочкой в руке. Это был его первый выходной за несколько месяцев, и он планировал использовать его по полной программе. У Гаса оказались другие идеи.
– Мне надо, чтобы вы нашли мать Ширли Бордж.
Естественно, Декс хотел узнать зачем. Гас объяснил буквально в двух словах.
Детектив сказал:
– Насколько я помню допрос на детекторе, Ширли даже не знала, жива ли еще ее мать.
– Верно. Но если жива, я хочу поговорить с ней.
– ФБР ищет ее?
– Они даже не знают, что это она была настоящей мишенью планируемого убийства. Мне об этом рассказал адвокат Ширли. И если я передам информацию ФБР, они решат, что Бет была одной из соучастниц.
– А вы считаете, что это возможно – в смысле участие вашей жены в сговоре?
– Нет, – решительно ответил Гас.
Декс молчал, словно давая клиенту время подумать.
– Никоим образом, – сказал Гас, на этот раз менее твердо.
– Все в порядке. Не в первый раз меня нанимают, чтобы узнать, действительно ли супруг вовлечен в преступление, вместо того чтобы сообщать об этом в полицию.
– Я делаю совсем другое.
– Возможно, вы не осознаете, однако делаете именно это.
– Вы начинаете злить меня.
– Не надо обижаться. И на меня, и на ФБР. Телефонный звонок Бет, ее воровство и ее одежда, найденная в дешевом магазинчике, где агент Хеннинг работает под прикрытием, поддерживают версию, по которой в убийствах могла быть замешана какая-то секта или банда. И что Бет могла быть… вовлечена.
– Бет не причинила бы никому вреда.
– Возможно, она играла более пассивную роль. Бет – привлекательная женщина.
– Какое это имеет отношение к делу?
– Я говорю чисто гипотетически. Вспомните, первыми двумя жертвами серийного убийцы были мужчины, убитые
– Вы говорите, что это Бет открывала дверь серийному убийце?
– Я говорю только, что ей не надо душить кого-то собственными руками, чтобы быть связанной с этими убийствами.
– Однако есть еще одна возможность, – заметил Гас. – Кто-то хочет, чтобы полиция считала ее соучастницей. Он специально подбрасывает улики, говорящие о вовлеченности Бет, вроде звонка на телефон Морган.
– А зачем?
– Не знаю. Может, чтобы сбить копов со следа. А может, чтобы заставить ФБР искать секту в Якиме, когда надо бы гоняться за шайкой Ширли в Сиэтле. Вот еще одна вещь, которую я должен выяснить.
– Вы хотите, чтобы я взялся за это?
– Я только хочу, чтобы вы нашли мать Ширли. Можете сделать это быстро?
– Нет ничего проще.
– Позвоните мне, когда сделаете, – сказал Гас.
Суббота выдалась необычно теплой для начала марта. Зима удерживала долину в ледяной хватке со Дня благодарения в ноябре, но всю последнюю неделю температура неуклонно повышалась. В близлежащем городке Силах раздавалось жужжание газонокосилок – впервые в этом году; пора было убирать снегоходы до следующей зимы. В такой день хорошо оставить куртку дома и ощутить тепло кожей. Сегодня Флора вышла на улицу первый раз за неделю как минимум.
На ферме всегда много работы, и сегодняшний день не был исключением. На прошлой неделе в курятник выпустили две сотни свежевысиженных цыплят. За шесть недель молодые курочки подрастут, нагуляют жирок и будут готовы к забою. Ее сегодняшняя работа была грязной, но необходимой. В известном смысле даже философской. Это называлось отбраковкой. В каждой партии цыплят попадались больные. И неразумно ждать неделю, пока заразятся здоровые. Каждый день кому-то приходилось спускаться в курятник, отбирать слабых и сворачивать им шеи. Звучит банально, но с цыплятами действительно можно было справиться одной левой. Пушистое тельце без труда умещалось в ладони. Небольшое трепыхание, короткий невинный писк. Один быстрый рывок – и все кончено.
Сначала Флора ненавидела это, но потихоньку привыкла. Самым неприятным для нее уже были не убийства. Вонь. Нет запаха хуже, чем в курятнике.
К ее чести, она по крайней мере могла войти и выйти, не зажимая нос, – значительный прогресс по сравнению с первым приездом на ферму больше года назад. Разумеется, не мысль о разведении кур или сборе яблок привлекла Флору сюда. Имелся типичный длинный список личных проблем. Неприятности дома. Неудачный брак. Муж, ставший чужим.
Она посетила множество просветительских семинаров и лекций, нигде не задерживаясь больше чем на день. И со временем обнаружила, что ее тянет к семье совсем другого типа, к группам, объединенным неким учением. И работа в саду или на ферме была своего рода терапией. Хотя сначала она вовсе не планировала остаться, теперь об уходе не могло идти и речи…