Под потолком небес
Шрифт:
— Слушай, но я же…
В трубке уже неслись гудки отбоя. Пришлось оперативно освободиться от домашнего халата, напялить на себя джинсы и свитер, поручить Мишку заботам Павла и Зинаиды, и лететь к Дашке. Эта ведьмочка действительно могла «жестоко обидеться» и «отомстить». Да и слегка развеяться от всей этой каторги тоже не мешало бы. Пашка пытался было поныть, и «упасть на хвосты» — пойти в гости вместе с ней, но Наташка решительно объявила сегодняшний день «днем ящерицы» в плане обрубания хвостов. Только у Дарьи его постной физиономии еще не хватало видеть. И так уже все жилы у нее вымотал.
К
— Ну, а теперь рассказывай, мать, кого подцепила!
— Фи, отвратительное слово. Познакомилась, Даша, познакомилась. Разницу чувствуешь?
— Как хочу, так и говорю. Впрочем, суть дела от этого не меняется. Рассказывай, что за мужик увлек тебя настолько, что ты наконец-то забыла про своего малахольного.
— Пашка не малахольный, но еще чуть-чуть, и я не знаю, что с ним сделаю!
Наталья рассказала всю свою «дорожную» эпопею, включая переписку с Андреем, поведала о том, что сейчас творится дома, о том, как трудно ей поступить так, как хочется. Дарья внимательно выслушала ее, не забывая обновлять содержимое бокалов, а потом выдала краткое и хлесткое резюме:
— Вот и я тебе давно говорю — плюнь на все это дело, и уходи. Самое лучшее, что ты сможешь сделать для себя и для остальных. Сама подумай: чем быстрее ты уйдешь, тем раньше твой малахольный найдет себе новую девушку и успокоится. Это тебе в голову еще не приходило?
— Но он же зависит от меня буквально во всем! Что будет, если я его брошу?
— Это его проблемы. Он сам для себя выбрал роль недотепы и подкаблучника. И, в конце концов, у него есть мама, которая вряд ли позволит ему роскошь длительного пережевывания сопель. Наверняка быстро кого-нибудь подсунет из всяческих племянниц старых подруг или молоденьких соседок. Да что я тебе рассказываю, ты сама знаешь, как это делается!
— Слушай, я вот только никак допетрить не могу: с чего это я раньше, когда была нищая и раздетая, у нее в любимицах ходила, а как только на работу вышла — тут у нас первые накладки и понеслись? Ей же вроде наоборот: должно быть легче оттого, что в доме дополнительный источник доходов появился. И весьма нехилый, я бы сказала. Не надо голову ломать, чего бы на ужин сварганить, в чем зимой ходить, чем за квартиру платить.
— Ой, как была ты тундрой беспробудной, так и осталась. А ответ на поверхности, между прочим, лежит. Раньше хозяйкой положения была Зинаида, поскольку домом управляла исключительно она. А с появлением тебя, наглой, вести себя по-прежнему уже не получается. Ты же свое мнение к себе в задницу не прячешь, как раньше — не прячешь, то-то же. Если что не так — сразу голос подаешь. Да и на себя посмотри: стильная мадам, холеная и изысканная. И Зинаида рядом с тобой: мочалка из мочалок. Пашка на твоем фоне просто дуб деревенский. Если ты этого замечать не хочешь, то со стороны-то это прекрасно видно, уж поверь мне. Вот ее это и бесит: как так? Когда в дом брали,
— Ой, ну ты скажешь, в акулу!
— А что, разве нет? Ты меньше, чем за два года поднялась до зама генерального. И еще считаешь, что это — так, ерунда? По-моему ты эту должность никак не за красивые глазки получила, хотя уж с твоими глазищами точно могла бы. Из всего нашего потока только ты, да Сашка Шепелев так высоко взлетели. Он вообще свою фирму открыл, насколько я поняла. Но там папины деньги здорово посодействовали. А тебе никто не помогал. Сказать откровенно, я тебе завидую по-черному.
— Ты — мне? Вот даешь! Это с чего?
— Мать, ты всегда получаешь в жизни то, что заслужила. Нет, не перебивай меня, я хочу поточнее оформить свою мысль. Ты всегда знала, чего хочешь, и что должна отдать за то, чтобы это получить. В итоге ты корпела над учебниками за свой красный диплом, пахала на работе, чтобы сделать карьеру, и у тебя все вышло. Даже ребенком успела обзавестись между делом. Тебя любят мужики, любят беззаветно и готовы на любые глупости, лишь бы добиться взаимности. А у меня все как-то по-дурацки. Вот ведь знаю, что могу устроиться на любую работу. Просто приду и скажу: а я могу! И меня возьмут. Такое у меня нахальное счастье.
— Так в чем же проблемы?
— А в том, что потом проходит от силы месяц, и все видят, что я — никто и ничто. Ноль без палочки. Пустота. Бездарность. Им требовались профессионалы, а пришел дилетант. Начинаются всякие сложности, интриги. Меня начинают тыкать носом в мои ошибки. В итоге я плюю и ухожу. Даже трудовую книжку не забираю — пусть подавятся. Месяц страдаю фигней и опять все заново. Я за прошлый год уже пять мест работы поменяла — не хило, а?
— Так за чем дело стало? Устройся куда-нибудь, наберись опыта, а потом и иди, куда хочешь.
— Ты меня не поняла. Я не могу «набираться опыта», как это делаешь ты. Не могу сидеть на одном месте, не могу подчиняться глупым распоряжением начальника, особенно, если эта чудила сначала пытается меня склеить или облапать в темном уголке. А я смотрю на его самодовольную харю и думаю: да я тебя с потрохами вместе с твоей вонючей фирмой купить могу, было бы желание. А ты тут выеживаешься, как не пойми что. Одному даже по морде пришлось съездить. Не представляешь, какое наслаждение я испытала в этот момент, когда его глаза увидела. Его! И по морде! Пусть радуется, что не веником и не табуретом.
— Слушай, а чего ты вообще на работу рвешься? У тебя же нет необходимости зарабатывать на жизнь, так на хрена тебе это все сдалось?
— Мне скучно. Откровенно скучно. И я хочу в этой жизни стать еще кем-то помимо девочки Даши, дочки своих родителей.
— А ты не пробовала устроиться в какую-нибудь другую сферу? Не связанную напрямую с бизнесом?
— Что ты имеешь в виду?
— Говоря по правде, тебя трудно представить скучающей в офисе и готовящей кофе кому-либо, кроме себя, любимой. Ты же яркая, как комета! И такая же неуловимая. Короче говоря, богемная девушка в лучшем смысле этого слова. Раньше бы ты была музой какого-нибудь прославленного художника, звездой литературного салона или кем-то в этом роде. А сейчас я тебя иначе, как актрисой не вижу.