Под ручку с Богом!
Шрифт:
– Трамвайчик, река, шампанское. Знаешь, я буду очень хорошей женой. Хочу готовить своему мужчине обеды, гладить рубашки, смотреть с ним в обнимку фильмы. И детишек хочу. Двоих. А лучше троих, чтобы в моем доме постоянно валялись на полу игрушки, а в буфете было полно всяких сладостей.
– Если игрушки будут валяться постоянно, то рано или поздно это надоест и дети начнут раздражать.
– Если дети желанные, то подобные мелочи не имеют значения. В маленьком возрасте ребенку нужно позволять все!
– Но дети почувствуют вседозволенность.
–
Мы сошли на берег и сразу же пошли на тир.
Аня лукаво спросила:
– Ты хорошо стреляешь?
– Я держал в руках только пластмассовые пистолеты! – отшутился я, но пострелять все же пришлось.
Я хотел выиграть приз, но все десять пулек, кроме одной, я пустил «в молоко». Дебют вышел корявым. Тогда за дело принялась Аня. Она сделала двадцать выстрелов, из которых промазала лишь однажды. От ее скорострельной пальбы вертелись мельницы, падали проплывающие утки и кувыркались персонажи русских народных сказок. Хозяин тира заслуженно вручил ей мягкого мишку с надписью «I LOVE YOU» на левой лапе и красным бантом на шее. Он был очень мягкий и легкий, так что я с удовольствием взял на себя обязанность таскать его на руках весь вечер.
Колесо обозрения не требовало специальных навыков, и, отстояв три минуты, мы сели в кабинку в предвкушении высоты! Мы поднимались над городом, и мне хотелось нажать кнопку «стоп», чтобы разложить мольберт и поделиться красотой пейзажа с миром. Вероятно, это и был момент моего наивысшего наслаждения жизнью. Я, Аня, медведь, высота и прекрасный летний вечер – вот ради чего стоило жить!
Потом были кафе, шашлык, бесконечные фотографии и прогулка по Нескучному саду. Домой не хотелось совершенно, и я мечтал о том, чтобы этот день никогда не кончался!
Когда заходящее солнце позолотило верхушки деревьев, мы поймали машину и поехали домой. Водила попался интеллигентный, явно понимал особенность нашего свидания, не курил, не заводил радио и не пытался завести бессмысленный разговор. Сначала мишку мы посадили посередине, а потом я понял, что так я не смогу чувствовать ее пульс, и мишутка пересел к окошку. Аня положила свою прекрасную голову мне на плечо и обмякла, словно тряпичная кукла. Больше я не сдерживал себя и покрывал нежными поцелуями ее малюсенькую ручку, пропахшую шашлыком. Она смотрела на меня вопросительно и разглаживала мои волосы острыми ноготками. Минут через десять Аня все же закурила и погрузилась в мысли. Она задумчиво глядела в окно и провожала взглядом убегающие дома, ее пальчик указал на полукруглый сталинский дом:
– Моя мама здесь когда-то работала.
– Давно?
– До моего рождения. – Ее глаза заблестели от слез.
Я не представлял себе причин ее расстройства, глубоко вздыхал, но спрашивать не решался. Я снова думал о том: что не так я сделал на этот раз? Сердце методично начинало колотить мне в душу, и я чувствовал, что снова не уверен в себе.
– Я жду ребенка, – выдохнула она.
– Что?
– Я беременна.
– Давно?
– Давно, недавно… Какая теперь разница?
– А ОН знает?
– Кто?
– Отец ребенка…
– У нас с ним все кончено.
На следующий день я изучил объявления о сдаче жилья, прикинул бюджет на первое время и вечером с букетом алых роз позвонил в дверь Аниной квартиры. Через полминуты мне неспешно открыл толстый человек среднего роста, с большими залысинами. Его я часто встречал в лифте, но даже и предполагать не мог, что он имеет хоть какое-то отношение к Ане. Его руки были мускулисты и повсюду имели шрамы странной формы, плечи широкие и круглые. Наверняка ему в жизни многое пришлось повидать. Он равнодушно смерил меня взглядом и продолжил монотонно пережевывать пищу.
– Ты к Аньке? – Он выглянул в коридор и кого-то поискал глазами.
– Да. Она дома?
– Так ее нет.
– А когда будет?
– Она не отчитывается. Смоталась утром! Есть ее телефон? – Мужчина явно не собирался знакомиться.
– Есть, но я хотел сделать сюрприз.
– А… Ты цветы, что ли, хотел подарить?
Я молча кивнул.
Он осторожно, но уверенно вытащил из моих рук розы:
– Что передать?
– Скажите, что заходил сосед!
– Ты, когда к лифтам выйдешь, окошко открой там, а то духота жуткая.
Я кивнул, а он отстранил меня и удалился с букетом за 2500 рублей.
Я вернулся домой, сел за мольберт и попытался начать работу, но, промучившись пару часов, я оставил попытки и решил лечь спать. Вечером пришла эсэмэска: Я внизу. Меня рубило от моральной усталости, но надежда на поцелуи, которые я железобетонно заслужил за роскошный букет, приятно щекотала самолюбие.
Она сидела на детской площадке, рядом с песочницей, и курила.
– Ты… это… Хорош курить! Это вредно!
– Жить вредно… – Она потушила сигарету. – Ты заходил?
Зачем она включает дурочку?
– Заходил, но меня не впустили.
– Он странный в последнее время. Мы почти не разговариваем. – Она даже не взглянула на меня.
Я понимал, что нужно еще раз целенаправленно обозначить ей, что я не тот мямля с новогодней дискотеки, и пошел в наступление:
– Я все выяснил, квартиру можно снять за сто пятьдесят долларов в месяц, это я беру на себя. Но ты должна мне помочь сделать выбор. Такие решения мы должны принимать вместе. Одна квартира рядом с поликлиникой, а другая рядом с детским садом, но там второй этаж и окна на дорогу. Обе с балконами, в одной застекленная лоджия, а в другой открытая, зато вид с него прекрасный – десятый этаж. Ты бы что выбрала?
Она повернула голову и недоумевающе посмотрела:
– Ты это серьезно?
Я решил, что она в восторге от моей решимости, и поцеловал ее ладонь, но она вскоре одернула руку и отвернулась. Ответного импульса я не почувствовал, но решил не отступать:
Конец ознакомительного фрагмента.