Под счастливой звездой
Шрифт:
— Ты последний человек на земле, который может мне помочь.
Он не знал, что слова могут так больно ранить, отвернулся, чтобы она не увидела его боли, натянул рубашку, сглатывая подступивший к горлу ком. Когда же он немного успокоился и снова повернулся к ней, она сидела на корточках, зашнуровывая ботинки. В той же позе, как тогда, когда он приказал снять с него сапоги и был полон решимости унизить ее. В тот момент его переполняла ярость, но сейчас он не мог отыскать ни следа ее. Теперь единственным его чувством остался стыд.
Затем она подошла
— Забери их. Я не такая, какой ты меня считаешь. И не позволю себе стать такой.
Он не пошевелился, чтобы взять деньги, и она швырнула их ему в лицо, затем резко развернулась и направилась к двери. Он молился, чтобы она остановилась, чтобы ее угроза уйти от него оказалась просто очередной уловкой, еще одной хитростью, призванной заставить еще больше желать ее, и чтобы она могла выполнить приказ своих хозяев. Но она даже не оглянулась — распахнула дверь и выскочила в коридор.
Он ринулся за ней, слетел по лестнице и выбежал на улицу. Там он чуть не столкнулся с майором Стэнли, чья нетвердая походка говорила о том, что он здорово навеселе.
— Милые уже бранятся? Так скоро? — усмехнулся Стэнли. — Что ж, неудивительно. Это ж не девка, а порох! Когда я заглянул, чтобы пожелать ей доброго вечера, она посмотрела так, словно с радостью оторвала бы мне яйца. Может, оно и к лучшему, что ты избавился от нее. Надеюсь, она не прихватила ничего ценного, когда убегала.
«Только мое сердце, — подумал Трев. — Ничего больше».
Темперанс замедлила шаги. Теперь незачем бежать. Он не пошел за ней. Мог, но предпочел не делать этого. Она ему больше не нужна. Теперь можно не спешить. Он больше не обратит на нее свой сверкающий орлиный взор и не лишит воли приказом, отданным резким, суровым тоном, пронзающим в самое сердце.
Отчего же она не радуется тому, что вновь обрела свободу? Почему чувствует себя так, словно ее бросили? Она сама убежала от него. И все же, с каждым шагом удаляясь от него, она становилась все слабее, как будто ее жизненная сила зависела от его присутствия. Как такое может быть, если он ненавидит ее?
Туман, клубившийся вокруг, имел запах сырости и плесени. Его холодные щупальца казались почти живыми, как злые пальцы, тянущие ее к реке. Она посмотрела вперед и увидела в конце улицы блеск воды. В ней таилась безжалостная сила, такая же неодолимая, как та, что даже сейчас тянула ее к мужчине, которого она не должна желать.
Она не могла устоять перед этой силой.
Подчиняясь ее зову, она спустилась к каменному пирсу. Это была одна из тех старых лестниц, где лодочники на протяжении нескольких столетий высаживали своих пассажиров. Приблизившись к ней, Темперанс почувствовала запах рыбы и отбросов. Впереди поблескивала вода, ее темные глубины
Ночь стояла тихая, и водная гладь была абсолютно спокойной. Но это впечатление обманчиво. Река скрывала такие мощные силы, которые могут снести дворец, потопить неосторожное судно или утащить на дно моряка, недооценившего ее могущество.
Темперанс вышла на каменный пирс и подобрала с земли булыжник. Немного подержала его в руке, а потом швырнула в реку как можно дальше. Ударившись о воду, камень издал всплеск и пошел ко дну, оставив на поверхности лишь круги, которые вскоре исчезли без следа, как будто ничто не нарушало этого спокойствия.
Снейк предупреждал ее, что она окончит свои дни в реке. Потонет ли она точно так же, оставив на воде лишь круги, и уйдет навсегда, когда рябь постепенно исчезнет?
Она глубоко вдохнула холодный, сырой воздух и поежилась. Река манила ее. Ледяной покой был умиротворяющим. Легкие волны, тихонько плескавшиеся у основания каменной лестницы, не шли ни в какое сравнение с тем яростным штормом, который бушевал в ее душе. Она недооценивала страсти и эмоции, таившиеся в ее душе. Она думала, что может ими управлять, но ошибалась.
Это и показал ей Трев.
Еще одна волна взметнулась и разбилась о ее сердце, когда она вспомнила, как он давал ей ключ, дразня и бросая вызов, предлагая взять свободу, которую, как ей казалось, она на самом деле желала.
Не жажда свободы побуждала ее отдаться ему, и не стремление к свободе заставило ее сбежать из родительского дома и найти Рэндалла. Это была злость на отца за то, что он подтолкнул ее в объятия Рэндалла. А когда она была вынуждена посмотреть правде в глаза, та же самая злость бросила ее в объятия другого мужчины, которому она не нужна.
Ярость и негодование на саму себя охватили ее. Она не может остановиться. Она сделает это снова. Отвращение душило ее.
Она вся грязная, липкая от семени Трева. Река должна его смыть. Она сняла ботинки и чулки и стала спускаться по лестнице. Когда ее нога поскользнулась на мокром мшистом камне, она покачнулась, но не упала и стала спускаться дальше.
Ледяная вода обожгла ноги, такая холодная, что Темперанс невольно вздрогнула. Но ей было все равно. Она должна смыть с себя воспоминания о том, что он с ней сделал. Темперанс зачерпнула воду ладонями и плеснула на бедра, но вода вытекла сквозь пальцы.
Нет, это бесполезно. Горстка грязной воды не смоет ее стыда. Целому океану не заглушить голоса, которые нашептывают ей, что она должна вернуться к нему или к кому-то другому, такому же бессердечному. Она будет наступать на одни и те же грабли столько раз, сколько горячая кровь будет пульсировать в ее теле, потому что не может остановиться. Не может бороться с этим. Просто ее натура слишком порочна.
Но есть способ заставить эти голоса замолчать. Она отшатнулась, когда на нее снизошло это озарение. Она гнала эту мысль прочь, но тщетно.